— В чем дело, Клеопатра? Я так понравился вам, что вы сожалеете о своих планах?

Лицо Кейро стало пунцовым от ярости:

— Вы мне понравились? Скорее уж мне понравится гремучая змея, мистер Стоун!

Лоутои мысленно постарался убедить себя, что стоявшая перед ним девушка не преступница, но и сам не поверил в это. Похоже, он совсем сбился с толку. Он метался из стороны в сторону, словно маятник на часах, не в силах решить, виновна Кейро или нет. В конце концов, раздосадованный своей нерешительностью, Лоутон выругался про себя и решительно встал с постели.

— Утром я буду готов к отъезду. Если вы все еще не передумаете, ждите меня возле моего дома в десять.

Нахлобучив стетсон, Лоутон с достоинством вышел за дверь, сам не зная, куда пойдет, но абсолютно уверенный в том, что должен убраться подальше от этого очаровательного создания.

Когда дверь за Лоутоном захлопнулась, Кейро вздохнула с облегчением. Ей было невероятно стыдно за свое поведение. Она вела себя как уличная девка, и, что самое ужасное, Лоутон вообразил, будто она питает к нему какие-то чувства.

— Ничего подобного! — с яростью воскликнула Кейро. Может быть, этот мужчина и вызывает у нее необычную физическую реакцию, но она ни за что не допустит, чтобы это стало причиной ее падения. Впереди ее ждет настоящая война, и надо подумать об этом, а не о каких-то чувствах, которые пробуждает в ее душе этот черноволосый дьявол с горящими глазами!

Кейро решительно взялась за дверную ручку. Она пойдет в театр с Дэниелом Сайлером и будет веселиться, даже если представление окажется смертельно скучным. И ни за что не станет сравнивать любезного адвоката с Лоутоном Стоуном.

Обернувшись через плечо, Кейро бросила взгляд на изящный букет на ночном столике. Непонятно, почему цветы вызвали у Лоутона такое любопытство, что он даже попытался прочитать записку, не спросив у нее разрешения.

Кейро снова внимательно посмотрела на букет и хитро улыбнулась. Если эти розы так раздражают Лоутона, она позаботится о том, чтобы он подольше не забывал о них!

Ровно в десять утра за окном послышалось конское ржание. Лоутон как раз прощался с вдовой Херман, что всегда стоило ему больших трудов.

Накануне, выйдя из номера Кейро, он и понятия не имел, куда направиться дальше, и в результате остановился у дверей Молли Херман. Вспомнив о ее усердии, он понадеялся, что она сможет разрешить его проблему и избавить от того, что так ему докучало. Какое же его постигло разочарование, когда он понял, что вдовушка может дать ему только то, в чем он нуждался, но никак не то, о чем он действительно мечтал.

Целуя Молли, Лоутон не мог избавиться от ощущения, что держит в объятиях совсем не ту женщину. Тысячу раз он принимался бормотать проклятия, ловя себя на том, что постоянно сравнивает свой вялый отклик на нежности вдовушки с тем взрывом чувств, который пробуждала в нем Кейро.

Чего ради мужчина в здравом уме станет мечтать о поцелуях женщины, обрекшей его на смерть? Лоутон привык заигрывать со смертью и улыбаться опасности в лицо, однако даже такой испытанный воин позволил себе увлечься женщиной, в честности которой не был до конца уверен.

Молли Херман ждал неприятный сюрприз — вскоре Лоутон вырвался из ее объятий и ушел, придумав на ходу какие-то объяснения. Он сказал, что не сможет остаться на ночь, потому что рано утром должен выехать из города. И добавил, что ему надо отдохнуть, хотя, произнося эти слова, чувствовал себя полным идиотом. Сердце бедняжки Молли было разбито, и это было ясно видно по ее лицу.

В половине десятого Молли поднялась на крыльцо его дома, недоумевая, что она сделала не так, лишившись в результате и тех призрачных прав на своего любимого, которыми, как ей казалось, она обладала. Лоутон, отличавшийся обычно прямотой и откровенностью, бормотал нечто невразумительное. Однако он не мог признаться в том, что его мыслями прочно завладела Кейро Калхоун, вставшая стеной между ним и Молли. Поверить в это было просто невозможно: в обществе за Лоутоном давно и прочно закрепилась репутация закоренелого холостяка, который не ищет лишних осложнений в отношениях с женщинами.

Вскинув на Лоутона полные слез глаза, Молли, не отрываясь, смотрела на своего рослого и мускулистого возлюбленного, разглядывавшего улицу поверх ее головы.

— Лоутон, я знаю, что ты не любишь меня, но и ты знаешь, как я к тебе отношусь. Может быть, я подурнела? Или чем-нибудь обидела тебя? Если так, скажи мне, в чем я допустила ошибку, и этого больше не повторится.

Лоутон вздрогнул — он не был готов к сценам. Молли понимала его как никто другой и воспринимала его таким, какой он есть. Она вполне устраивала его в качестве женщины на ночь, потому что не связывала его никакими обязательствами. Однако Лоутону не хотелось обидеть Молли, которую он искренне считал славной.

Рука Молли нежно сжала его ладонь:

— Может быть, начнем все сначала, когда ты вернешься?

«Если вернусь», — уточнил Лоутон про себя. При всем своем безрассудстве он понимал, что вступает в долину смерти, повинуясь неодолимым чарам другой женщины. Сейчас эта колдунья дожидалась его за дверью. И самое удивительное, что ему не терпелось поскорее ее увидеть. Да спасет Господь его душу!

— Увидимся… когда я вернусь, — пробормотал Лоутон и, схватив шляпу, шагнул за порог.

И тотчас же замер, будто громом пораженный. Отправляясь в путь, Кейро облачилась в бриджи и рубашку, подчеркивавшие все достоинства ее фигуры. Сидя верхом на низкорослом пинто в окружении целой груды разных свертков, сумок и мешочков, она действительно производила потрясающее впечатление, напоминая индюшку в гнезде. При том, что вес седла, которого даже не было видно, составлял около пятидесяти фунтов, а леди, сидящая в нем, пожалуй, потянула бы на сотню, громоздившиеся вокруг нее предметы «первой необходимости» весили еще столько же. Бедный пони едва держался на ногах.

— Что за чепуху вы с собой набрали? — раздраженно спросил Лоутон.

При виде миловидной брюнетки, выглядывавшей из-за плеча Лоутона, любезная улыбка исчезла с лица Кейро. Ей стало совершенно ясно, что эта женщина делает в доме у Лоутона. Да уж, что говорить, в женщинах он видит только одно. Да будет проклято его каменное бессердечие!

Поборов в себе приступ ревности, Кейро похлопала рукой по громоздившейся вокруг нее груде припасов.

— Здесь только самое необходимое, — объявила она. — Даже пересекая границу, я не намерена лишать себя небольших удобств.

— Небольших? — переспросил Лоутон. — Какого черта вы туда напихали? Разобрали гостиницу и навьючили ее на своего пинто? Этот хлам сломает ему хребет!

Кейро не могла допустить, чтобы Лоутон отчитывал ее, как неразумное дитя, в присутствии своей любовницы. Она вздернула подбородок, и из ее изумрудных глаз посыпались искры.

— В случае подобного несчастья я перегружу багаж на собственную спину, — резко отрезала она. — Я плачу вам за то, чтобы вы сопровождали меня в пути, а вовсе не за нравоучительные лекции!