— Минора! — в ужасе прошептал Олло. Он стоял неестественно прямо, слегка покачиваясь из стороны в сторону, как воткнутая в землю шпага. Косички шевелились на голове, будто порывались покинуть хозяина и сбежать на край света. Геремор вжался в стену, лицо побледнело, сделавшись одного цвета с волосами. Услышав слово «минора», он попытался изобразить скептическую улыбку, но получилась лишь кислая гримаса — из тех, что появляются на лицах героев, когда выясняется, что выползший из пещеры дракон несколько крупнее, чем ожидалось. Гиллигилл стоял позади всех и трясся всем телом, отчего по жабьей физиономии ходили волны.

Девушка продолжала визжать.

— Минора, — повторил Олло дрожащим голосом.

Это слово наводило ужас и на эльфов и на орков. Минорами в далеких южных странах называли оживших покойниц. Чаще всего ими становились неверные жены, умерщвленные каким-либо холодным оружием. Миноры вставали из могил изрезанные, окровавленные. Их появление всегда сопровождалось жутким душераздирающим визгом. Они бродили по деревням и разрывали каждого, кто попадался на пути, пока не насыщались кровью. Из-за минор власти некоторых областей запрещали обманутым мужьям убивать блудниц топорами, серпами и прочими острыми предметами.

— Минора, — в третий раз повторил Олло и попятился. Сделав шаг, он натолкнулся на пребывавшего в трансе Геремора. От неожиданности оба истошно заорали.

— Да нет, драконьи потроха, не минора это, — выдавил Гиллигилл, стуча зубами. — Минора давно бы уж на нас кинулась, а эта забилась в угол и не вылазит.

— А чего визжит тогда? — спросил Олло. Он не спешил принимать новую теорию.

— Вода ледяная, вот и визжит, — рассудил орк. — Ты кран-то не завернул.

— Пойди сам заверни, — бросил Олло, поспешно уступая дорогу. В эту минуту ничто на свете не могло заставить его приблизиться к страшному корыту. — Вон ту штуковину, с синим пятном, крути вправо.

Гиллигилл бочком придвинулся к корыту, дрожащей рукой крутанул кран и тотчас отпрыгнул назад.

Шум воды стих. Умолкла и Наташа. Кровавых пятен поубавилось, и девушка уже не походила на минору. Скорее, на продрогшего, смертельно напуганного ребенка.

Из уст мужчин вырвался дружный вздох облегчения.

— Ввы кккто? — пролепетала Наташа. Ее бил озноб — не то от страха, не то от холода. Или и от того, и от другого разом.

— Как кто? — удивился Геремор. — Я Геремор. Гера. А это Олло и Гиллигилл. У тебя ничего не болит?

Наташа замотала головой.

— Ввы нне онни. Гера ччерненьнький. А Олло жженщщина, а Гигиги… Ги… Ммладденец он. Ввы ккто? Ччто ввы здесь дделаете?

— Говорю же тебе, это мы, — не сдавался Геремор. — Просто я их расколдовал. Не сразу, правда, получилось. Помнишь, у меня был ослиный хвост?

— Что вы ммелете? Ккакое колдовсттво? Ккакие ослы? Ввы из пппсихддиспансера сбежали?

— Из тюрьмы мы сбежали! — встрял в разговор Олло. — С тобой вместе. Ты нас сюда привезла. А потом твоего Мишу украли, а мы вызвались тебе помочь. И этот недотепа, — он ткнул в Геремора, — нас расколдовал, только неудачно. Помнишь, мы еще летали под потолком?

Наташа склонила голову на бок и посмотрела на Олло так, как смотрела бы на сковородку, начни та горланить песни. Но постепенно ее взгляд становился все более осмысленным — по мере того, как в памяти всплывали события последних часов.

— Ну, пположим, это ввы, хотя я все равно не ввверю, — сказала она наконец. — Но в ванну-то вы меня ззачем засунули, дда еще ппод ледяную вводу?

— Рану хотели промыть, — объяснил орк.

— Рану?! Какую? Где? Я ничего не чувствую!

— Но ты вся в крови, — Олло указал на алые потеки на ее одежде.

Наташа поскребла ногтем одно из пятен. Понюхала, попробовала на язык. И всплеснула руками.

— Бычья кровь! Пятилитровая ббанка. Для опытов. Баббушка меня убьет.

— Что такое «пятилитровая»? — спросили одновременно Олло и Гиллигилл.

— Как — что такое? — опешила девушка. — Это… это… Хватит мне мозги пудрить! Кем надо быть, чтобы не знать, что такое «пятилитровая»?!

— Эльфом, например, — проговорил Геремор.

— Это точно, — радостно закивал Гиллигилл. — Эльфом. Эльфы вообще ни в чем ничего не смыслят. Не то, что мы, орки.

Геремор фыркнул.

— Не слушай его, Наташа.

Но Наташа слушала и делала свои выводы. Ее щеки покрылись пунцовыми пятнами. От злости она даже забыла о том, что вымокла до нитки.

— Вы меня за дуру что ли держите? — выпалила девушка, выбираясь из ванны. — Тоже мне, детский сад развели, орки-эльфы. Еще эти идиотские треугольные накладки на уши повесили…

Она ухватила остроконечное Гереморово ухо и рванула, что было сил.

— Ай! — заорал эльф. — Не тронь! Он живое, то есть оно живой! Это не накладка. Оно всегда такое!

— Да врешь ты! — Наташа сердито тряхнула черными волосами. — У людей таких не бывает!

— Я не человек! — рявкнул вышедший из себя Геремор. — Я эльф!

Он схватил перепуганную девушку за руку и поволок на кухню, приговаривая: «Сейчас я тебе покажу. Все покажу. Не верит она…».

Геремор втолкнул девушку в кухню и вошел следом. Дверь захлопнулась за ними с пушечным грохотом.

— Сейчас я покажу! — донесся через миг приглушенный голос. — Сейчас я все докажу!

— Ты полегче там! — крикнул Олло. — Не переусердствуй.

Ответом ему был гальванический треск и яркая ядовито-желтая вспышка.

Олло повернулся к Гиллигиллу, разинувшему рот от удивления.

— Терпеть не может, когда не за того принимают. Артистическая натура.

— Вы, эльфы, шизики почище людей, — философски изрек орк. — Ладно, пока он там охмуряет, пойдем, потолкуем. Ты вроде не совсем безнадежный.

Они вошли в комнату, где провели ночь. Гиллигилл тихонько притворил дверь и уселся на кровать. Комнату огласил натужный стон пружин.

— Пора сматываться из города, — сказал орк. — Мы сбежали из-под ареста, нас теперь вся эта их милиция искать будет.

— С чего ты взял, что нас будут искать? — полюбопытствовал Олло.

— А что, скажешь — нет? Чего тогда они в лесу на нас набросились? Небось, решили, что мы какие-нибудь преступники… Говорю тебе, тикать надо.

Олло печально покачал головой.

— Не выйдет. Геремор и слушать об этом не станет, пока не поможет девчонке.

Из кухни донеслось приглушенное жужжание и восторженный визг.

— Слышал, как разоряется? — продолжал Олло. — Уж такой он эльф. Ради юбки — и в огонь и в воду и к кавланам в кашу.

Гиллигилл задумчиво поковырял пальцами в зубах.