— Клара считает, что Колли до сих пор замужем за тобой.

— Правда? Твоя жена умная женщина. Она когда-нибудь говорила обо мне?

Лео прикинулся непонимающим.

— Мы с Кларой каждый день за ужином только о тебе и говорим.

— Да не Клара, господи боже, а Колли!

— Я не могу повторить, что Колли говорила мне о тебе. Я таких слов не употребляю.

— Мило. — Джейк перевел взгляд, скрытый за стеклами темных очков, на пруд. — Что бы она ни говорила, что бы она ни думала, ей придется переменить свое мнение. Если у нее какие-то неприятности, я заставлю ее сказать, в чем дело.

— Если ты так близко к сердцу принимаешь ее дела, какого черта ты разводился?

Джейк пожал плечами.

— Хороший вопрос, Лео! Чертовски хороший вопрос. Как только найду ответ, ты будешь вторым человеком, который об этом узнает. А пока, есть у нас главный археолог или нет, займемся работой.

Он влюбился в нее, влюбился до беспамятства при первой же встрече, признался себе Джейк. Как по мановению волшебной палочки, его жизнь разделилась на до и после Колли Данбрук.

Это пугало и злило его. Она пугала и злила его. Ему было тридцать лет, у него не было близких (если не считать Диггера), и такое положение его вполне устраивало. Он не собирался ничего менять. Он любил свою работу. Он любил женщин. Поскольку ему удавалось сочетать одно с другим, он считал, что жизнь удалась и желать больше нечего. Он ни перед кем не отчитывался и уж тем более не собирался подчиняться какой-то пигалице со стервозной жилкой в характере.

Господи, как он обожал эту ее стервозную жилку!

Секс оказался таким же бурным и завораживающим, как и их словесные пикировки. Но он так и не разрешил проблему их взаимоотношений. Чем больше он был с ней, тем больше ему этого хотелось. Она отдала ему свое тело, подарила дружбу. Интеллектуальные схватки с ее упрямым, своенравным умом оказались необычайно плодотворными. Но то единственное, что могло бы удержать его в браке, она ему так и не дала.

Свое доверие.

Она никогда ему не доверяла. Не верила, что он поддержит ее в трудную минуту, что разделит с ней ее бремя. И уж тем более не допускала мысли, что он может быть ей верен.

Когда она его выставила, он еще много месяцев тешил себя мыслью о том, что именно ее откровенное неверие погубило их брак. И точно так же, месяцами, он цеплялся за надежду, что она вернется.

Глупо, конечно, было так думать, теперь он это понимал. Колли никогда никому не уступала. Эта черта у них была общей. А еще по прошествии времени он начал допускать, что — может быть, пожалуй, вероятно — вел себя не лучшим образом. Не справился с ситуацией так умело и эффективно, как мог бы. Как должен был справиться.

Это не меняло коренным образом положения дел, — по существу вина за случившееся все равно лежала на ней, — но осознание того, что и он не во всем оказался на должной высоте, открыло возможность для обдумывания новых подходов.

Джейк не мог отрицать, что поток электричества между ними вспыхивает до сих пор. И если проект «Антитам» даст ему такую возможность, он направит этот поток в нужное русло. Он вернет ее во что бы то ни стало. И что бы ни тревожило ее сейчас, она ему об этом расскажет. Она позволит ему прийти к ней на помощь. Даже если ему придется связать ее по рукам и ногам и клещами вытаскивать из нее правду.

Колли не ожидала, что ей удастся уснуть, но вскоре после рассвета свернулась калачиком на постели в своей комнате, обхватив руками подушку, как в детстве, когда была больна или расстроена.

Она была так истощена физически и морально, что больше не ощущала ни тошноты, ни головной боли. И боль, и тошнота, и страшная тяжесть в груди вернулись, когда она проснулась четыре часа спустя, когда хлопнула входная дверь и ее позвал полный радостного возбуждения голос матери.

Колли медленно спустила ноги на пол, села и обхватила голову руками.

— Колли! — Чистая радость прозвучала в голосе влетевшей в двери Вивиан. — Детка, мы понятия не имели, что ты приедешь домой. Я увидела твою машину у подъезда и глазам своим не поверила! — Она торопливо обняла Колли, провела рукой по ее волосам. — Когда ты приехала?

— Вчера. — Колли не подняла головы. Она не была готова посмотреть матери в лицо. — Я думала, вы с папой в Мэне.

— Так оно и было. Мы решили вернуться домой пораньше. Твой отец жить не может без своего сада, ты же знаешь, а в понедельник ему уже приступать к работе. Детка… — Вивиан подхватила Колли под подбородок и приподняла ее лицо. — Что случилось? Ты не заболела?

— Просто немного не по себе. — Глаза у матери карие, но не такие, как у нее самой: темнее, глубже. Они изумительно смотрелись на ее молочно-белом лице с нежным румянцем. И волосы другие — цвета топленого молока. — Папа здесь?

— Конечно, здесь. Бросил вещи в машине и побежал осматривать свои обожаемые помидоры. Девочка моя, ты ужасно бледна.

— Мне надо с вами поговорить. С вами обоими. — «Нет, нет, нет, я не готова!» — кричал голос у нее внутри, но она оттолкнулась руками и поднялась на ноги. — Ты не позовешь папу в дом? А я пока умоюсь.

— Колли, ты меня пугаешь.

— Прошу тебя! Дай мне только минуту, я умоюсь и сразу спущусь.

Не давая Вивиан времени возразить, Колли выбежала из комнаты в коридор и скрылась в ванной. Там она открыла холодную воду и плеснула пригоршню себе в лицо, стараясь не смотреть в зеркало. К этому она тоже была еще не готова.

Когда она спустилась вниз, Вивиан стояла в холле, сжимая руку мужа. «Какой он высокий, — подумала Колли. — Высокий, стройный, красивый. И как прекрасно они смотрятся вместе! Доктор Эллиот Данбрук и его прелестная жена Вивиан».

Они лгали ей всю жизнь.

— Колли, ты до смерти напугала свою мать. — Эллиот подошел к ней и крепко обнял. — Что случилось с моей девочкой?

Слезы жгли ей глаза.

— Я не ожидала, что вы вернетесь сегодня, — сказала Колли, высвобождаясь из его объятий. — Я думала, у меня будет больше времени. Мне надо было обдумать, что я вам скажу, но придется начать разговор, не откладывая. Нам надо сесть.

— Колли, у тебя неприятности?

— Я не знаю, кто я такая, — просто ответила Колли и прошла через холл в гостиную.

Безупречная комната, подумала она, свидетельствующая о богатстве и тонком вкусе хозяев. Тщательно подобранная антикварная мебель в безукоризненном состоянии. Удобные кресла с обивкой глубоких насыщенных тонов, предпочитаемых и мужем, и женой. Хорошие картины на стенах, великолепие светильников старинного хрусталя. Семейные фотографии в рамочках на каминной полке, при виде которых у нее защемило сердце.

— Я должна спросить вас… почему вы никогда не рассказывали мне об удочерении.

Из горла Вивиан вырвался всхлип. Губы у нее дрожали.