Зачем это умение тем, кто не работает журналистом? Мы привыкли: это им нужно готовить каверзные вопросы перед интервью. А остальным людям – зачем?

Моя мама уверяла: умение слушать и умение задавать вопросы – практически одно и то же. И с годами я пришла к выводу: так и есть. Если ваш собеседник кивает, не перебивает, но при этом не задает никаких вопросов, у вас возникает ощущение, что человек мечтает поскорее закончить общение с вами и просто не знает, как уйти.

Если человек кивает вам и слушает не перебивая, но, как только вы делаете логическую паузу, задает уточняющий вопрос, вы чувствуете: да, ему интересно! А значит, ему важно то, что вы говорите! Ему важны вы сами!

И это взаимно располагает вас к нему.

К сожалению, вопросы умеют задавать далеко не все. А некоторые – умеют, но стесняются. Однажды я получила такой комментарий к посту в Instagram: «Как я могу понять, хороший я спикер или плохой? Обычно меня слушают внимательно, но после моих выступлений не задают никаких вопросов».

Отличный вопрос, согласитесь! Да, возможно, есть формат презентации, принятый в компании, и согласно ему вопросы спикеру не приветствуются.

Но тем не менее любой спикер испытывает разочарование, если после его речи ни у кого из участников не возникло ни одного вопроса.

Хотите, чтобы ваш босс вас запомнил? Вам нужно, чтобы он обратил на вас внимание? Задайте ему интересный вопрос! Если вы умеете это делать, то всегда будете вызывать уважение и даже зависть окружающих.

У меня есть ироничный, умный, образованный друг, который на вопрос, почему он не пишет книги, сказал: «Сегодня вас, писателей, больше, чем нас, читателей. А людей, которые хотят разговаривать, – больше, чем людей, которые хотят слушать».

Помните отличную шутку Жванецкого: «Почему слушающий засыпает, а говорящий – нет? Тот больше устает!»

В этой шутке, как часто бывает, только доля шутки: порой слушать на самом деле очень сложно. Только настоящий слушатель сумеет сделать даже скучного спикера интересным для себя и для других, а главным орудием этого будут вопросы.

Кстати, помимо умения их задавать у настоящего слушателя есть еще два характерных признака.

Первый – он слушает «всем телом»: замирает, подается вперед, буквально ловит каждое слово рассказчика.

Второй – он помнит то, что говорил рассказчик, и, встретив его даже через несколько месяцев или лет, может припомнить услышанную историю.

Хороший, грамотно составленный вопрос – это короткое яркое выступление, маленький спич. Автор хорошего вопроса может запомниться не меньше, чем спикер.

Конечно, такой вопрос нужно подготовить, но поверьте: результат того стоит! Я много раз видела, как публика собиралась вокруг человека, который задал интересный вопрос, а самого докладчика игнорировала.

Какова конструкция хорошего вопроса?

Вопрос «Как дела?» вопросом не считается. Это просто вежливое приветствие, такое же, как «Здравствуйте» или «Добрый день!», не предполагающее никакого ответа, кроме «Спасибо, отлично!». Говорят, зануда – тот, кто на вопрос «Как дела?» действительно начинает рассказывать, как у него дела.

Вопрос «Над чем ты сейчас работаешь?» уже можно считать проявлением интереса, но и это все-таки дежурный вопрос. Его можно задать в любой ситуации, любому творческому (и даже нетворческому) человеку. Он универсален, а потому никогда не запоминается.

Хороший вопрос, как и хороший комплимент, предполагает, что задать его можете только вы, только этому человеку, только здесь и сейчас.

1992 год. Нижний Новгород. Я – собкор РТР. Мы с журналистами стоим в нижегородском аэропорту Стригино и ждем прилета президента Ельцина. Ждем долго – президентский борт задерживается. Пресс-служба уверяет: никакого интервью не предполагается. Глубокая ночь, всё – завтра. Но журналисты стоят. И мы с оператором Михаилом Сладковым стоим.

И я понимаю: в огромной толпе корреспондентов у меня практически нет шансов записать эксклюзивное интервью с Ельциным.

Я принимаю решение: мы уходим из толпы и перемещаемся к ЗИЛу с правительственными номерами и российским флажком на капоте – Ельцин явно уедет из аэропорта на этой машине.

Борис Николаевич прилетает после полуночи. Спускается с трапа – и совершенно неожиданно идет прямо к журналистам.

Он чувствует: люди ждали его долго и он обязан ответить на их вопросы. Мы продолжаем стоять у машины. Я очень нервничаю: Ельцин уже пообщался с прессой. Он выполнил свою миссию. У всех журналистов есть «картинки» – кроме меня, собкора самой популярной программы «Вести»!

Я нарушаю все мыслимые и немыслимые нормы протокола. Президент может не ответить на мой вопрос – и будет прав.

Но у меня действительно есть вопрос и я в нем уверена!

Я знаю: Ельцин прилетел из Ульяновска. Я была там за полгода до этого. В 1992 году, когда полки магазинов по всему Поволжью были пусты, этот город поражал изобилием. В регионе работала система «от поля до прилавка» – знаменитый агрокомплекс «Свияга».

В Ульяновске даже ввели лимит на продукты – иначе люди скупали продукты мешками и везли продавать в другие регионы. Особой «фишкой» ульяновцев были соленые арбузы: они действительно росли в средней полосе, и их засаливали, как помидоры.

Меня угощали этими арбузами. И я была абсолютно уверена: Ельцина – тоже.

Он шел к машине быстрой и тяжелой походкой, большой, набычившийся.

– Борис Николаевич! – окликнула я его.

Ельцин недовольно повернулся.

– Борис Николаевич, вы пробовали в Ульяновске соленые арбузы?

И всё.

В глазах президента сверкнули искорки.