Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Понял, Виктор Романович, сделаю все в лучшем виде, – отрапортовал Костян и, судя по шагам, оставил нас с Абловым наедине.
– Вставай, – раздался приказ Виктора.
Похоже, Аблов созрел и намерен переселить меня из подвала наверх. Сейчас главное – не показать радость, а может быть, даже чуть-чуть повредничать и посопротивляться.
– Зачем это? Мне и лежать-то не очень комфортно, – огрызнулась я.
– Вставай, говорю! Или мне за шкирку тебя выволакивать из постели?
Недовольно фыркнула, но подчинилась. Откинув одеяло, кряхтя и кривясь, сползла с лежанки.
– Ой, – ноги подогнулись, и я чуть не завалилась. Устояла с грехом пополам.
– Выходи, – кивнул Аблов в сторону двери.
– Если дал Константину задание найти доктора, то ведешь ты меня точно не убивать, объясни, куда и зачем? – Я строю из себя полную дуру, но чего только для дела не сделаешь.
– Ты временно переезжаешь, мне пока что не нужен твой холодный труп. Шевелись! Ты и так уйму времени у меня отняла.
Кое-как я вышла из камеры, больная, босая, измученная шла по коридору, и лишь стены, за которые я держалась, не давали упасть.
– Да что же это такое! – зло рявкнул Виктор у меня за спиной, а в следующую секунду подхватил меня на руки и понес.
– Какая небывалая честь, – протянула я, но вырываться не стала, идти самой было действительно нелегко.
Аблов в ответ промолчал, но весь его вид буквально кричал, чтобы я заткнулась и вела себя тихо.
Не выпуская меня из рук, он поднялся по ступеням, повернул направо, где опять была лестница, а затем внес меня в дом. Вдохнула полной грудью; здесь пахло жильем, было тепло и уютно. Хотя, если бы я обставляла помещение, оно смотрелось бы куда эффектней.
– Денег у тебя полным-полно, а на хорошем дизайнере сэкономил, – уколола я Аблова.
– Это не мой дом, – вполне миролюбиво ответил Виктор, и скоро я поняла, почему его настроение так резко улучшилось.
Раздался звонкий лай и суетливый топот маленьких лапок. Наблюдая за лицом Виктора, я поразилась – он, оказывается, умеет искренне и по-доброму улыбаться.
– Тима, не сейчас, я занят.
– Гав-гав, – крошечной псинке было наплевать на слова Аблова, Тимоша хочет ластиться, встал на задние лапки и просится к хозяину на руки, хотя это место уже занято мной.
– Тима, уйди, не путайся под ногами, – спотыкаясь, ворчит Виктор.
Обняв Аблова за шею, я крепко прижалась, потому как понимаю: из двух вариантов – придавить собаку или уронить меня – Виктор явно выберет последнее.
Невольно отметила, как приятно пахнет от Виктора, не резко и навязчиво, а едва уловимо. Аромат узнать не могу, но точно из очень дорогих. Если отбросить то, что Аблов сволочь последняя и маньяк, сидеть у него на руках очень удобно и даже приятно. Не надрываясь, он легко поднял меня на третий этаж, открыл, толкнув спиной, вторую дверь справа и занес в шикарную огромную спальню.
Даже если бы Тимошка по-хозяйски не запрыгнул на кровать, где тут же с деловым видом устроился на подушке, я бы все равно догадалась, что эта комната Аблова. На стуле, перекинутый через спинку, висит его джемпер, на столе небрежно разложены бумаги, открыт ноутбук, на тумбочке лежат солнцезащитные очки, по стоимости сравнимые с половиной моего летнего гардероба.
Когда Виктор донес меня до постели, я настроилась на падение – думала, меня сейчас сгрузят, как куль с картошкой. Но нет, он бережно усадил меня, а сам ушел в смежную комнату, откуда принес белую рубашку, естественно, свою.
– Переоденешься и ложись.
Тимошка заскочил ко мне на колени и стал тереться. Я через силу приласкала щенка и покачала головой:
– Можно мне сначала помыться? От меня уже нехорошо пахнет.
Аблов засомневался, разрешить или нет, но все же согласился.
– У тебя есть ровно пять минут, на шестую минуту захожу в ванную и вытаскиваю тебя как есть. Все понятно?
Кивнула, показывая, что поняла, и спросила:
– А где ванная?
Вместо ответа Аблов протянул руку и помог добраться до нужной двери, а перед тем как оставить меня наедине с горячей водой, свежим полотенцем и шампунем, сказал:
– На замок не закрывайся, мало ли что…
Я включила кран, чтобы набрать ванну. Специального средства для пены я не нашла, поэтому добавила в воду щедрую порцию геля для душа, насколько позволяло физическое состояние, быстро разделась и забралась в купель.
Я прикрыла глаза, решив, что одну минуту просто так полежу.
Блаженство…
– М-м-м, – мычу я, – уйди, – чтобы подкрепить свои слова действием, махнула рукой, – я спать хочу.
– А я тебе предлагал сразу в постель ложиться, сама отказалась.
Голос Аблова подействовал, как ведро холодной воды, выплеснутое на голову. За одну секунду я вспомнила где нахожусь, почему и с кем.
– А-а-а-а! – Я взвизгнула, дернулась и прикрыла наготу, хотя мою грудь просто так за ладонями не спрячешь, откуда-нибудь что-нибудь да вывалится. Радовало одно – взбитая пена тонким слоем еще плавала на поверхности воды и прикрывала стратегически важные участки тела.
– Зря я тебя из подвала выволок, – рычал Виктор, стряхивая с брюк брызги, которыми я его окатила с испуга. – Больные люди не кричат так, что уши закладывает.
– А ты какого черта приперся? Дал же мне пять минут! – как по мне, вполне резонно возмутилась я.
– Какие пять минут?! Я тут уже все пятнадцать сижу. Слушаю, как сопишь. Успел горячей воды подлить, даже ухом не повела. Ты чем ночью занималась?
Известно чем! Под кроватью в холоде зубами стучала. Переселение себе обеспечивала, а вот тебе, изверг, об этом знать совсем не обязательно.
Сижу, жду, когда Виктор соизволит убраться из ванной, но он, похоже, не торопится. Скрестил руки на груди и носком туфли барабанит по плитке.
– Виктор Романович, будьте так любезны, очистите помещение от своего присутствия, – приторно ласково пропела я.
Аблов иронично изогнул одну бровь и ответил, копируя мой тон:
– Валерия Ивановна, крайне сожалею, но вынужден отклонить вашу просьбу, мне не улыбается будить вас во второй раз, слушать визг и быть вновь облитым.
– Иди отсюда, – зло прошипела я, на что Аблов стянул с кольца полотенце и, запустив его в меня, рявкнул:
– Выпрыгивай, лягушонок, из своего болота, пока я тебя в нем не утопил!
Смотрю на Виктора с вызовом, хотя не в моем положении показывать характер и зубы, но ничего поделать с собой не могу – внутренний бунтарь требует дать отпор этому наглому типу. В душе я
