Ноги уже просто гудели. Башка трещит ужасно, видимо, близкие разрывы снарядов все-таки сказываются. Сидим, курим, ждем подмогу. Почему сами не идем? Так и пошли бы, да впереди две самоходки немецкие стоят, спрятались гады за две подбитые «тридцатьчетверки» и в ус не дуют. Ребята наши сунулись было, да те уж больно стреляют метко, двумя снарядами чуть всех не положили.

– Давай назад, сейчас попробуем артиллерию вызвать, – крикнул мне ротный, проползая мимо. Я передал приказ своему взводу и начал отползать. Артиллерию, ага, ты еще авиацию вызови. Парень по учебнику воевать решил, но делать-то что-то нужно. Подполз Петруха.

– Слышь, командир, я тут четыре гранаты нашел, противотанковые, попробуем?

– Делись, – протянул я руку и охренел от тяжести. Это двухкилограммовая «колотуха» оттягивала напрочь руки, как ее кидать-то?

Не ставя в известность ротного, поползли вдоль дома, что укрывал нас от немецких самоходок. Позвали еще троих бойцов, чтобы прикрыли, если что, от вражеской пехтуры. Один был вооружен ДП, двое с автоматами.

– Петь, этот дом, – я указал на стену, под которой мы ползли, – не зачищен, из-за угла нам гранату не докинуть.

– Если мы туда полезем, фрицев набежит как тараканов, – многозначительно заметил Петр. Тут до нас донесся голос кого-то из бойцов, что ползли сзади.

– Чего?

– Командир за нами ползет, зовет тебя, – передали мне.

– Тьфу ты черт, сейчас всю малину обгадит, – развернувшись и медленно проползя мимо своих бойцов, нашел Нечаева.

– Ты куда собрался, кто тебе разрешил? – начал ротный.

– Чего опять кипеж-то поднимаешь? – остановил я его порыв.

– Ты теперь взводный, хоть и рядовой, но командир!

– И что? – не понял я.

– Пошли бойцов, без тебя справятся, кто взводом будет руководить?

– Я, как ты сам только что заметил, рядовой. Поэтому я и приказал, себе, Курочкину и этим троим, чего тебе еще-то надо?

– Отставить, я говорю! – продолжал Нечаев.

– Командир, отстань ради христа, не заставляй меня нарушать субординацию. Я пойду и… точка. Сколько ты лежать здесь будешь? А если они сюда танки пошлют, так нас здесь и вкатают в землю. Всё, говорю. – Нечаев с открытым ртом остался лежать, а я пополз обратно, но придумав кое-что, обернулся.

– Хочешь помочь?

– Чего удумал еще?

– Изобразите атаку слева, но не лезьте, а мы тут справа и обойдем. Самоходы уничтожим, и вы пройдете, лады?

– Лады! – огрызнулся командир, но двинул к бойцам.

Так, сейчас они там пошумят, а мы и рванем. Объяснил Пете и предупредил, чтобы тот не отставал.

До самоходок мы не дошли. Даже из-за угла не вышли. В том доме, за которым мы укрывались, оказалось слишком много врагов. Немчура устроила нам такую «ответку», что еле ушли, таща раненых и двух убитых. Костерил себя так, что даже ротный проявил слабость и утешал:

– Сань, ну мы же без разведки шли, кто знал, что там такие силы? – горестно вздыхал Нечаев, который и сам пострадал, пулю в руку схлопотал.

– Вот именно! Командир, сдай меня на хрен особистам. Не вздумай даже сообщить, что это была твоя инициатива. Я тут разошелся, решил, что все, выдохлись фрицы, а они нам и навешали. Черт, почему я дом сначала не проверил…

– Ну, всё! Хватит уже плакать! Нет тут виновных. Ты такое понятие, как разведка боем, слышал? – командир уставился на меня, а я вдруг подумал, вот же человек, не равнодушен он ко мне, другой бы сдал не задумываясь, а этот только и думает, как выгородить.

– Лех, я парней положил, ты вон раненый, дело не сделано, а ты все меня выгораживаешь…

Нечаев все равно доложил, что была разведка боем, понесли небольшие потери и отошли назад. Путь преградил трехэтажный длинный дом, в котором укрылись около сотни гитлеровцев, при поддержке танков и артиллерии. Доклад лейтенанта, надо сказать, вышел весьма кстати. С нами на связь вышел командир полка и… похвалил за инициативу. У меня в голове не укладывалось, а Нечаев был бодр и весел.

– Ты не понимаешь главного. Завтра здесь пошли бы еще войска и попали бы как куры в ощип. Ведь еще утром разведчики докладывали, что тут нет никаких танков и большого количества солдат противника. Немцы стягивали сейчас все ближайшие войска на железнодорожный вокзал, вот мы и поперлись не глядя. Комполка пообещал пополнение, а главное, сообщил, что к нам выдвинулись два расчета с «сорокапятками», помогут в случае атаки противника танками.

Я, чувствуя вину, попросил у ротного отпустить меня на разведку.

– Куда ты еще собрался? – недовольно спросил Нечаев.

– Хочу посмотреть, откуда можно эти гребаные самоходы сжечь. Из пушек я имею в виду.

– А-а. Возьми только кого-нибудь, одного не пущу.

– Так с Курочкиным и пойдем, хорошо?

– Давай, осторожнее только.

Время было уже к вечеру, темнело. Фрицы стреляли все меньше, спать хотят, наверное. Мы ползли с Петрухой по развалинам и осматривали каждый закоулок. Я хотел отползти чуть в сторону от занимаемого нами дома, чтобы найти место, где установить орудия. «Благодаря» застройке такое место найти было невозможно. Самоходки стоят не посреди улицы, и чтобы выйти к ним на прямой выстрел, нужно подойти метров на триста, что само собой невозможно. Но это палка о двух концах. Если бы можно было выйти на прямой выстрел с большего расстояния, немчура бы уже сбросила в Волгу все наши войска своими танками. Так что застройка играла на руку и нам тоже.

Мы забрались в подвал одного из полуразрушенных домов и чуть не начали стрелять с перепугу.

– Наши! Бабоньки, это же наши! – Мы, блин, с Петей чуть с ума не сошли от объятий и поцелуев.

– Красавицы, вы нас удавите сейчас! – начал было возмущаться я.

– Родненькие, как же вы сюда прошли, немцы же кругом.

– А вы знаете, где точно? – спросил я.

– Тут их нет, но дом весь разбит, мы боимся наверх выходить.

– Так, Петруха, надо женщин с детьми отсюда выводить, как хочешь, – озадачил я друга.

– Скоро совсем стемнеет. По нашим следам можно пройти, не заметят. – Мы и правда почти весь путь прошли ногами, а не ползком.

– Точно. Тут только от этого дома метров сто – сто пятьдесят пробежать, пригнувшись, а дальше спокойней, там уже наши дома.

– Ребятки, мы боимся, – беседу с нами вела одна и та же женщина, если честно, неопределенного возраста. Просто тут все такие чумазые, усталые и голодные, что вообще не отличить мальчика от девочки и женщину от старушки. Все в каком-то рванье, как не замерзли-то до сих пор? Ну фрицы, ну суки! Придем мы в Фатерлянд, запоете вы тогда.

– Бабоньки, с вами боец пойдет, знаете, какой он сильный и отважный, ух! Немцев пачками кладет. – Петя стоял и хлопал глазами, женщины лучинку зажгли, вот я и разглядел.