– Гвардии красноармеец Иванов, – представился я, вскинув руку к каске.

– Майор Измайлов, – нехотя ответил мне танкист, – ты чего сдурел, что ли? Мало того что под танк бросаешься, так еще и контратаку нам сорвал?!

– Товарищ майор, я вам самоубийство сорвал! – просто ответил я. – Куда вы полезли? У немчуры тут пристрелян каждый метр, вам одной потерянной коробочки мало?

– Да как ты смеешь, боец? – рыкнул на меня майор танкист. – Что это за паникерство в гвардейской дивизии? У меня приказ контратаковать противника…

– Да не надо на меня рычать, товарищ майор. Погибнуть дело нехитрое, а нам через полчаса, когда немец в новую атаку пойдет, чем его встречать? А? Вперед, за Родину? А как потом другим воевать, насрать, да? Родина-то уже устала смотреть, как за нее дохнут, пора бы уже и фашистов убивать! Единоличники какие-то! Думать-то головой нужно, а не шлемофоном! – рявкнул со всей дури я и спрыгнул с танка. Меня уже доконал этот большевистский героизм-пофигизм. Я прекрасно осознавал, что разговариваю с командиром, наверняка не меньше батальона, но было уже плевать. Ну что это такое, а? Люди тут за каждый метр цепляются, а кто-то решает погеройствовать. Первый враг народа тот, кто своей агитацией людей до исступления довел. Понимаю, что нужно атаковать, но не атакуют голой жопой-то! Хватит немца трупами заваливать. Ведь сто процентов даю, что танкисты и двухсот метров бы не проехали, сожгли бы их и все, так нет, как ты смеешь, боец, паникерство! Да спасибо бы лучше сказал!

Я шел обратно к воронке, хотел винтовку поднять, когда увидел вытягивающегося Петруху. Обернувшись, я увидел, как танки медленно сдают назад, возвращаясь под прикрытие домов, а вот ко мне идет майор.

«Пипец, сейчас еще один расстреливать будет!» – подумал я и закинул автомат за спину.

– Пойдем наверх поднимемся, – вдруг спокойно проговорил майор-танкист и показал мне на дом, куда мы перед атакой бежали. Кивнув, я взял из Петиных рук винтовку и двинул следом за майором.

– Спасибо, парень! – оглядев округу в бинокль, заявил мне танкист. – Смотри, у них там танков больше десятка. Минуты бы не продержались.

Немцы ходили в атаки по улицам, не пуская одновременно больше трех-пяти машин, узко и тесно тут, опасность потерять танки очень высока. Вон танкист объяснял, что в такой тесноте даже целиться не нужно, просто стреляй вдоль улицы, не промахнешься. На мой вопрос, что первым выстрелом-то как раз промахнулись, заметил, что не пробили, а попасть-то попали. На удивление, никаких последствий для меня не было. Майор вообще не вспоминал о том, что я ему нахамил. Спасибо опять же сказал. Минут через пять появился Нечаев.

– Исполняющий обязанности командира роты лейтенант Нечаев, – отчеканил лейтеха, представляясь майору.

– Вольно, лейтенант. Хорошие у тебя ребята, Нечаев, береги их. Мы уходим на соседнюю улицу, немцы туда намылились, а у нас всего две машины осталось. Держитесь тут, сейчас к вам если только пехота полезет, танки здесь уже не пойдут, смотри, как их подбитый дорогу перегородил.

– Я понял, товарищ майор, – лейтеха козырнул, я повторил его жест. Майор сунул нам свою промасленную пятерню и, пожав наши, побежал вниз.

– Сань, это чего было-то? – стоя в легком охренении и глядя на меня, Нечаев поскреб лоб.

– Да я и сам не понял. Командир, я здесь останусь, позиция хорошая. Пришли мне снизу Петро.

– Сейчас, – Нечаев не стал выяснять подробности моей выходки, махнув рукой, поспешил вниз.

– Ты меня так больше не пугай, понял? – на меня смотрел Петя, а я старался делать вид, что ничего не произошло.

– Петь, а ты у нас в роте случайно бронебойщиков не видел, может, остались еще?

– Ружье их точно где-то мелькало, надо посмотреть.

Едва начавшийся диалог с напарником оборвался в связи с началом новой атаки. Отсюда сверху было хорошо видно, как на нас идет пехота, прячась в воронках и укрываясь, кто где может. Танки и правда пошли по соседней улице, там уже, кстати, пальба началась.

– Ну, Сашка! – воскликнул в очередной раз нетерпеливый Петро.

– Рано, Петя, рано, – сопровождая стволом винтовки немецкого офицера, я прикидывал, куда он заляжет. Средних размеров гансик, с погонами и пистолетом в руке, встал, «спрятавшись» за подбитым танком. Хлопает мой «маузер», противник отлетает назад и затихает на земле. Трель свистка, ага, перегруппировываются, унтер, наверное, свистит.

«Не свисти, денег не будет!» – дергаю затвор я, после того как еще один, очередной мечтающий о победе над нами, ткнулся носом в землю.

Вторую атаку мы отбили так же хорошо. Петя принес перекусить и новости из расположения роты. Нас оставалось уже тридцать семь. Я осматривал позиции врага в бинокль, когда увидел… Его. Великолепный камуфляж настолько позволял стрелку оставаться незамеченным, что я с большим трудом вообще его заметил. Даже не с трудом, а просто случайно. Стрельба на улице ведется постоянно, пули летают туда-сюда, в надежде унести чью-нибудь жизнь. Немецкий стрелок-снайпер лежал возле подбитого танка, когда пролетавшая пуля, выпущенная кем-то из наших бойцов, звякнула о броню. Стрелок инстинктивно дернулся, я и заметил это движение, так как сам разглядывал танк. Черт, хороший камуфляж, мне бы такой…

Выстрел. В этот раз стрелок уже не дернулся. Расстояние меньше двухсот, можно и в голову выстрелить, поэтому я стрелял чуть ниже и левее его каски. По идее, пуля должна была попасть ему куда-то в район ключицы. Немецкий «маузер» винтовка мощная, шанс, что пуля застрянет где-то в плече, минимален. Попадание отметил Петро, но, подумав, все-таки решил подстраховаться и послал еще одну пулю в спину. Стрелок-то лежал, мне больше-то и некуда стрелять, не в ногу же. Движения не было, и я успокоился.

Упав под окно, я ушел в сторону за стену и показал напарнику знак, что идем наверх. Стреляя с каждого этажа в течение двух часов, я расстрелял все патроны. Петро даже бегал за «добавкой». Конечно, я и промахивался немало, но и завалил, как оказалось, напарник считал, аж восемнадцать солдат противника.

Сидя на чердаке, откуда хорошо было видно весь район, благодаря тому, что самые высокие дома были разрушены, мы осматривали окрестности. Когда началась следующая атака противника, я уже сбился со счета, какая именно, история повторилась. Немцы, потеряв шесть танков, двинули остатки, все четыре танка, опять по нашей улице. Чтобы подбитый утром танк им не мешал, они под прикрытием артиллерии умудрились зацепить его тросом и уволочь в сторону. Я тоже не смог помешать этому, так как шквальный огонь пулеметов, минометов и орудий противника не давал возможности поднять голову. Мы были в это время на первом этаже, и, к сожалению, я прохлопал момент, когда танкисты занимались «уборкой». Артиллерия смолкла как-то разом и вдруг. Чуть приподнявшись, я осмотрел улицу, что была порядком усыпана трупами, как наших бойцов, так и немецких, вторых на порядок больше, все-таки мы обороняемся, хотя в домах у нас тоже немало погибших от артиллерии.