Чтобы окончательно перевести обамовское «shit» на русский язык, приведу еще одно его высказывание, оно свободно от иносказаний. «Со времен Второй мировой войны некоторые наши самые дорогие ошибки произошли не от нашей сдержанности, а от нашей готовности ввергаться в военные авантюры», – заявил он не где-нибудь, а в кузнице военных кадров – Вест-Пойнте.

Военные авантюры – вот что такое, по Обаме, stupid shit.

Shit Родины, если использовать русско-американский сленг.

Столь дорогие ошибки непростительны! Америка останется глобальным лидером, но не потому, что она всемирный коп с самым большим кольтом на бедре. «Реальная власть – это когда ты можешь достичь того, чего хочешь, не прибегая к насилию», – повторял он не раз. Сколько помнится, Обама не пользовался словами Pax Americana. Обязательную для любого американского политика идею американской исключительности он с готовностью провозглашал, каждый раз трактуя ее, однако, как первенство в инноваторстве, прогрессе, в «мягкой» и «умной силе». Но это уже совсем другая идея.

Философия «Don’t do stupid shit» явно диктовала Обаме курс в Ираке и Афганистане. Если война – это налог деньгами и кровью, то налог кровью Обама сократил с 7500 жизней – число погибших в Ираке (около 5000) и Афганистане (около 2500) американцев – до единиц. Деньгами – на порядки. За последние два года он потратил на войну с «Исламским государством» 10 миллиардов долларов, заметил он как-то в вечной полемике с агрессивными оппонентами, столько Джордж W. Буш тратил на Иракскую войну за один месяц.

Когда Обама пришел, в Ираке и Афганистане было задействовано 200 тысяч американских войск. Когда 20 января 2017 года он ушел, в Ираке находились 4087, а в Афганистане 9800 военнослужащих США. Он дал слово американскому народу закончить эту двойную войну и не смог сдержать его на сто процентов. Он сдержал его на 93 процента.

«Американцы научились, что куда трудней заканчивать войны, чем начинать их, – философски заметил Обама в Розовом саду Белого дома. – И тем не менее вот так заканчиваются войны в XXI веке».

«Ну, вот мы почти у цели», – сказала Седа. Фары ее ооновской машины высветили надпись: Veliki Zaton. Автоматический русификатор в моей голове перевел не смысл даже, а звучание слов: Великий Затон… Часа два, как уже было темным-темно. В полночном небе пылали белые звезды. Фонарь луны высвечивал в антрацитной воде Адриатики роскошную дорожку, на которую так и манило свернуть с асфальтового серпантина. Чего не стоило делать ни при каких обстоятельствах, учитывая двадцатиметровую кручу. А вот это уже была наша цель – Mali Zaton. Малый Затон. То есть Малый залив или Малая бухта. Маленькое открытие Седы после ее великого открытия. Четыре месяца назад она выиграла конкурс на замещение должности завотделом информации миссии ООН в Сараеве и приступила к этой абсолютно новой для себя роли в абсолютно новом месте. (Для непосвященных: Седа – соавтор кое-каких затей и статей, «дальняя родственница» – дочь, которая далеко.)

Спасибо Пакту стабильности и тогда-еще-премьеру Степашину, он взял меня в свой самолет, я прилетел в Сараево, и мы встретились на фоне грандиозного события – мировой встречи в верхах. Тридцать глав государств и правительств, дипломатическая рать без счета, три тысячи журналистов – сумасшедший дом – собрались на крытом стадионе «Зетра», чтобы послать сигнал миру: балканская война окончена!

От великого до смешного один шаг – особенно в тесных коридорах зимнего стадиона, превращенного как по волшебству на полдня в коридоры власти. Тут в буквальном смысле слова никуда не деться от шагов истории…

Мы стояли и болтали с Седой, как вдруг: ш-ш-ш… Расступись! Мы инстинктивно вжались в стену. Рослые американские охранники четко создали коридор, в котором прошествовал, улыбаясь, подобно Будде, президент Клинтон. В свите выделялся поступью и статью его адъютант, внешне похожий на самого президента. В руке у него черный саквояж. Неужто ядерный чемоданчик? И тут случилось то, чего я меньше всего мог ожидать. Красавец-адъютант подмигнул Седе. То есть я, конечно, понимаю: мимо этой копны рыжих волос, обрамляющей стройную фигуру, пройти так просто невозможно. Но когда у тебя в руках ядерный чемоданчик первой супердержавы мира!.. Кажется, ход истории в этот миг мог измениться. Но нет, Седа и глазом не повела, ядерная стрела пролетела мимо.

…Сцена истории оформлена так. На центральной арене стадиона, покрытой зеленым ковром, установлен неравносторонний шестиугольник стола, за которым разместились действующие лица – слетевшиеся главы государств и правительств, а посреди ласкающая глаз клумба из желтых и фиолетовых цветов – моментальный шедевр евроцветоводов и картографов. Ибо клумба являла собой не что иное, как цветущий континент Европу, окруженную темным Мировым океаном. Маленькое красное пятнышко – вспышка на желтом фоне символизировало место, повод и причину встречи – свечу Сараево, костер Косова или даже пожарище бывшей Югославии.

Рассчитанное по минутам действо мировой встречи в верхах – суета свит, золото уст, салют наций – пронеслось со скоростью курьерского поезда. А потом наступила тишина, и стадион «Зетра» вмиг опустел.

День сотворения балканского мира подошел к концу, а вместе с ним рабочая неделя, и царственным жестом Седа швырнула к моим ногам другую половину своего нового царства. Через четыре с половиной часа мы, словно наши тысячедолларовые чудо-богатыри из боснийского миротворческого батальона, уже высаживались десантом – только не на приштинском плацдарме, а в куда более уютном местечке Малый Затон на хорватском побережье.

Из Сединого письма:

«800 километров хорватской Адриатики – одно из красивейших побережий Европы. Тысяча островов самой разной величины, скалистые горы, наступающие на море, изрезанный живописными бухтами берег. Последняя перед Дубровником бухта носит имя Малый Затон.

Я попала сюда впервые в конце апреля. Ослепительное солнце, вода +18°, стройные свечи кипарисов, словно с итальянских полотен… И ни души. Как у Бергмана или Хичкока. В Хорватии начало бомбардировок Югославии встретили не без злорадства. А потом пригорюнились. Здесь рассчитывали на хороший летний сезон, на наплыв иностранных туристов. Считать пришлось убытки. Бомбежки всех распугали.

Мария, моя хозяйка, жалуется, что с виноградником беда, кабаны повадились. Даже волки замечены. Деревни после войны опустели.

Дом Марии очаровал меня с первого взгляда. Это, представь себе, вилла XV века, даже гербы сохранились. Винодельня, оливковая роща, сад с буйными тропическими цветами. Корова, два поросенка, куры. Не говоря уже о всевозможных овощах и фруктах. И два шага до моря – мидии и свежая рыба. А я – единственная гостья в округе.

Вилла и бухта в недавних событиях не пострадали. В окрестностях Дубровника это большая удача. Дубровник – исторический соперник Венеции, его уникальность официально признана ЮНЕСКО. И в каждой лавке, на каждом развале среди привычной красочной туристской литературы – документальный альбом „Горящий Дубровник“. На самом видном месте…»