него были худыми. На нем были джинсы и рубашка с отложным воротником, а поверх этого фартук с вышитыми словами ПЕРЕПРАВА ХАРОНА. Фартук немного топорщился, повторяя очертания небольшого животика. Кожа темно-коричневая, глаза почти орехового цвета с зелеными крапинками. На голове, как и у старика, была прическа афро, только волосы были черными, а не седыми. Он казался молодым; не таким молодым, как Мэй, но определенно моложе Уоллеса. Дощатый пол скрипел при каждом его шаге.

Он поставил поднос, что был у него в руках, на стойку, чайник звякнул об очень большие чашки. Он обошел стойку. Аполлон бегал вокруг него и сквозь его ноги. Человек смеялся, глядя на Уоллеса.

– Я все видел. Это было забавно, правда?

Пес согласно лаял.

Уоллес смотрел на приближающегося к нему человека. Сам не зная почему, он сосредоточился на его руках: пальцы на них были странно тонкими, кожа ладоней оказалась светлее, чем на тыльных сторонах, ногти походили на маленькие луны. Он потер руки и сел на корточки рядом с Уоллесом, хотя и на некотором расстоянии, словно считал его человеком непредсказуемым. И только тут Уоллес заметил, что трос, прикрепленный к его груди, тянется к этому человеку, хотя никакого крюка у того не было. Трос просто исчезал в грудной клетке – там, где должно быть его сердце.

– Привет, – сказал человек. – Вы Уоллес, верно? Уоллес Прайс?

Уоллес кивнул, не в силах произнести хоть что-нибудь.

Улыбка человека стала шире, крюк в груди Уоллеса нагрелся.

– Меня зовут Хьюго Фриман. Я перевозчик. Уверен, у вас есть ко мне вопросы. И я очень постараюсь ответить на них. Но все по порядку. Хотите чаю?

Глава 5

Уоллес никогда особенно не любил чай. Если его настойчиво угощали им, он говорил, что не понимает, почему этот напиток пользуется такой популярностью. Это всего лишь сухие листья в кипятке.

Он по-прежнему во все глаза глядел на человека по имени Хьюго Фриман, и оттого ситуация становилась только напряженней. Движения Хьюго были полны изящества, казались продуманными, словно он танцевал. Он не протянул Уоллесу руку, чтобы помочь встать, а предложил подняться самостоятельно. Уоллес послушался, но подходить к Хьюго не стал. Если Бог и существовал, то им был именно этот человек, что бы там ни говорила Мэй. Возможно, это был еще один трюк, проверка с целью выяснить, как поведет себя Уоллес. Ему нужно быть осторожным, особенно если придется настаивать на том, чтобы стоящий перед ним человек воскресил его. И не имело никакого значения, что трос, похоже, осуществлял связь между ними – он то натягивался, то провисал, в зависимости от того, как близко они оказывались друг к другу.

Аполлон сидел рядом со стойкой у ног Хьюго и взирал на него с обожанием, тихо постукивая хвостом по полу. Мэй помогала Нельсону, хотя тот и ворчал, что способен справиться со всем сам.

Уоллес смотрел, как Хьюго берет с подноса заварочный чайник. Он поднес его к лицу и сделал глубокий вдох. Потом кивнул и сказал:

– Он должен был уже настояться. Так что можно пить. – Он посмотрел на Уоллеса почти виноватым взглядом. – Это органический чай, что на первый взгляд вам не очень подходит, но у меня глаз наметанный. Я думаю, вы любите все органическое. И мятное.

– Я не люблю ничего органического, – пробормотал Уоллес.

– Это хороший чай. – Хьюго начал разливать чай. – Думаю, он вам понравится. – На подносе стояли четыре чашки с разным цветочным рисунком. Хьюго попросил Уоллеса взять чашку, рисунок на которой уходил внутрь.

– Я мертв, – сказал Уоллес.

Хьюго широко улыбнулся ему:

– Да. Да. Мертвы.

Уоллес стиснул зубы.

– Я не… забудьте. Разве, черт побери, я могу взять чашку?

Хьюго рассмеялся. Низкий смех зародился у него в груди и выплеснулся изо рта.

– А. Понятно. Где-либо еще так оно и было бы. Но только не здесь. Попробуйте взять ее. Обещаю, вы не будете разочарованы.

Ни у кого не могло быть полной уверенности в этом. Уоллес был способен коснуться лишь Мэй и земли под ногами. Да еще Аполлона, но вот его касаться совсем не хотелось. Происходящее воспринималось им как проверка, и он ни на йоту не доверял этому человеку. Уоллес не знал, что такое йота, но полагал, что она не очень большая.

Он вздохнул и потянулся к чашке, ожидая, что его рука пройдет сквозь нее, готовый посмотреть на Хьюго и спросить: Видите?

Но тут он почувствовал исходящее от чашки тепло и ахнул от изумления, когда пальцы коснулись ее поверхности. Она была твердой.

Она была твердой.

Его рука дернулась вверх, и чай, перелившись через край, попал ему на пальцы. Уоллес зашипел, потому что было горячо, но скоро это ощущение исчезло. Он посмотрел на пальцы. Они имели свой обычный цвет, ожога на них не было.

– Это особые чашки, – объяснил Хьюго. – Для таких, как вы.

– Для людей вроде меня, – глухо повторил за ним Уоллес, по-прежнему глядя на пальцы.

– Да. – Хьюго кончил разливать чай и поставил чайник обратно на поднос. – Для тех, кто расстался с одной жизнью и готовится к другой. Они обернулись бесценным подарком для меня, когда я стал тем, кем являюсь сейчас.

– Перевозчиком.

Хьюго кивнул:

– Да. – Он побарабанил пальцами по вышитым на фартуке буквам. Казалось, он не замечает троса, его пальцы проходили сквозь него.

– Вы знаете, кто такой Харон?

– Нет.

– Он был греческим перевозчиком, сопровождавшим души в Аид через реки Стикс и Ахерон, которые разграничивали мир живых и мир мертвых. – Хьюго издал короткий смешок. – Знаю, я поступил не слишком деликатно, но я был моложе, когда давал название этому месту.

– Моложе, – повторил Уоллес. – Вы по-прежнему молоды. – А затем, испугавшись, что, может, обижает божество, которое, по всей видимости, ответственно за… за что-то там, быстро добавил: – По крайней мере, вы молодо выглядите. То есть я не знаю, как у вас тут все устроено, и…

– Спасибо, – сказал Хьюго, его губы дернулись, словно волнение Уоллеса показалось ему забавным.

– О-хо-хо, – вздохнул Нельсон, беря свою чашку и шумно прихлебывая из нее. – Теперь он старик. Может, не такой древний, как я, но дело к тому идет.

– Мне тридцатник, – коротко проинформировал Хьюго. – Он жестом показал на чашку перед Уоллесом. – Пейте. Чай лучше пить горячим.

Уоллес посмотрел на чай. На его поверхности плавали какие-то темные крошки. Он не был уверен, что ему хочется пить такое, но Хьюго внимательно наблюдал за ним. Похоже, эта бурда никак не навредила Мэй