– Встретимся после операции, – шепнул он мне на ухо и защелкнул ремень безопасности. – Жди меня, самка.

Так и хотелось пнуть его, но я не успела.

– Когда прилетим, улыбайся и делай счастливое лицо. Помни, будешь ты жить или умрешь, зависит только от тебя. – Моей щеки коснулась рука в перчатке. – Попробуешь мне помешать, и я продам тебя ленорцу, а когда ты ему надоешь, он продаст тебя матросне…

Ну что за стереотипы! Почему если угрожают женщине, то обязательно это угроза насилия? Мог бы пообещать отрезать мне уши. Я бы, может, больше испугалась.

Сиденье подо мной качнулось, и, судя по всему, мы взлетели. Черт! Я уцепилась за подлокотники.

– Не бойся. Наша техника не падает.

Угу. Санс тоже говорил, что мне в космосе ничто не угрожает. Так, легкая прогулочка от дома до работы. И где теперь мой дом? Да и работа, похоже, закончится, не успев начаться.

Летели мы недолго и приземлились почти бесшумно, хотя в животе у меня изрядно екнуло.

– Руку.

Здесь пахло химией. И помойкой. И болотом.

– Цветут забудки, это они воняют. Не морщи нос. – Тот, у кого был механический голос, подхватил меня под руку. – Пять шагов вперед, звонок, улыбаемся.

Я растянула пересохшие губы в улыбке, жалея, что помада осталась где-то в сумочке. После пяти минут ожидания нам открыли.

– Господин и госпожа Санс! – раздался скрипучий голос, и сильнее запахло химией. – Вы рано. Мы ждали вас через три галактических часа.

– Получилось сократить маршрут. Мы готовы забрать ребенка уже сейчас. – Мой спутник сжал мне руку. – Жена очень переживает.

– Да, мы наслышаны, что ваши женщины очень нестабильны эмоционально. Это так утомительно!

– Мы привыкли, доктор.

Что за чушь он несет! И голос… этот голос совсем не похож на голос Аера! Да, Санс может быть холоден, как лед для коктейля, но его голос живой! А тут… может, треснуть его по ноге и побежать?

Пока я рассуждала, как мне себя вести, мой похититель резко потащил меня вперед, но я успела услышать шум двигателя, прежде чем за моей спиной захлопнулась дверь. Судя по звуку – банковская, бронированная.

«Марго, прячься».

«Куда? – заорала я про себя в надежде, что Аврор слышит меня. – Я слепая, немая и неизвестно где нахожусь!»

– Документы, – проскрипел голос «доктора». – И скан сетчатки, пожалуйста.

– Дорогая, посмотри сюда.

Ладонь в перчатке обхватила мою голову и с нажимом заставила склониться, я почувствовала, как по лицу прошла теплая волна.

– Личность биологической матери подтверждена, – услышала я приятный женский голос. – Отец, пожалуйста. – И спустя паузу. – Личность биологического отца подтверждена.

Эй, что значит «личность матери»? Откуда? Что за шутки?

– Деньги.

– На счету.

С правой стороны потянуло сквозняком и запахло кофе! Я потерла пальцами веки. А вдруг мне солгали? Вдруг я никогда не смогу говорить и видеть? Вот сейчас заберут ребенка, а потом сбросят с флаера где-нибудь над болотом, и все. Я не хочу умирать! Санс, где ты? Спаси меня, и я прощу свое похищение!

– Принесите ребенка.

Ой, а этот голос я, кажется, знаю…

– Принесите ребенка! Немедленно!

– Это для вашей безопасности. С део всегда так много проблем, – с кудахтаньем протрещал доктор, в его интонациях появились раздраженные нотки. – Наша охрана проследит…

– Ребенка – быстро! Иначе я разнесу вашу лабораторию.

А вот настоящий Санс ни за что бы не повысил голос!

– Не нужно нервничать, господин Санс. Вы заплатили, мы сделали, просто ребенка еще не подготовили…

– У нас нет времени.

Пол тряхнуло, и я больно ударилась бедром о железное нечто, стоящее рядом, судорожно ухватилась за непонятную штуковину и поняла, что это стол.

– Как скажете, как скажете. Зачем же так нервничать? Землетрясение нам ни к чему.

Вот же сволочь! Чтоб тебя развоплотило на молекулы! Чтоб ты попал в тело таракана! Да чтоб…

– Но позвольте нам снять хотя бы защитную пленку!

– Сами снимем. Жена, возьми его.

Мне в руки ткнули нечто склизкое и бесформенное, в нос ударил запах аммиака. Мамочки, что это?

– Дрянь! – зашипел в ухо сопровождающий меня тип. – Где ты спрятала маячок? Вольт же тебя обыскал!

Ура! Меня спасут. Они прилетели за мной. Меня не бросили! Если я выживу, то никогда-никогда не буду перечить Сансу. Буду паинькой! И схожу на свидание с Аврором!

Пол ушел из-под ног, я интуитивно прижала к груди сверток, а второй рукой ухватилась за стоящего рядом мужчину. Он зашипел:

– Отдай ребенка!

Ни за что!

Пол уже не просто вздрагивал, а ходил ходуном, раздавались крики, звон бьющегося стекла, выстрелы.

«Марго, на пол!» – хлестко, как удар, прозвучал в ухе голос Аврора. И я ему подчинилась, рухнула вниз, прикрывая телом чуть шевельнувшийся сверток. Боже! Хотя бы он был жив! От мысли, что у меня в руках может быть нечто неживое, становилось до жути страшно.

– Стой!

Рядом с лицом проскользнул вихрь. Они по мне стреляют? Мама! Я быстро поползла вправо, ударилась о холодную рифленую ножку, пролезла рядом, осторожно ощупала пространство вокруг. Пальцы уткнулись в железную стену, я поползла вдоль нее, опираясь на одну руку, а второй придерживая сверток. У меня никак не получалось назвать это ребенком, ну не может нормальный младенец ощущаться скользким пучком водорослей. Пальцы провалились в щель. Дверца? Обдирая ногти, я отодвинула ее и забралась внутрь шкафа… или не шкафа? Я провела рукой вокруг и нащупала квадратные контейнеры. Решила больше никуда не лезть, прижала к себе сверток и ощутила, как он шевелится. Может, ему плохо, может, он задыхается? Что говорил этот доктор? Снять пленку.

Я сложила колени вместе, положила на них свою ношу, ощупала и облегченно расплакалась. Под плотной скользкой упаковкой явно прощупывались очертания младенца. «Теперь, главное, не перепутать попу и голову», – подбодрила я сама себя, потому что было страшно. Сердце стучало как сумасшедшее, руки тряслись, во рту чувствовался привкус крови, видно, прикусила губу, когда ударилась о какую-то торчащую фиговину, а еще я боялась, что моя слепота навсегда. Эту мысль я гнала, и гнала, и гнала… а она постоянно маячила на периферии сознания. Пленка не поддавалась, пришлось применить зубы. Гадость! Кто бы знал, какая это гадость!

Меня моментально затошнило, я сплюнула, но во рту все равно остался привкус перекиси водорода, словно я ею рот полоскала. Я прогрызла дырочку, засунула туда пальцы и потянула. Ткань легко разошлась в стороны, и младенец наконец пискнул. Я ощупала его личико, лихорадочно вспоминая курс педиатрии. Что там надо делать? Прочистить нос и рот… Но чем? Не грязным же подолом! Я беспомощно прижала малыша к себе и прислушалась. Уже не трясло, зато кто-то вопил, слышался топот и чувствовался запах гари. А я ничего не могу сделать. Ничего. Если будет пожар, я даже выбраться не смогу. Я сильнее прижала к себе малыша. Он тихо попискивал, но не плакал. Как узнать, что с ним все в порядке? Почему он не плачет?