— Генно Ласкольник, — голос императора начал смещаться, но Крыса не осмелился поднять взгляд, чтобы отслеживать передвижения, — стоит десяти кавалерийских полков. Стоит целой проклятущей конной армии. Солдаты пойдут за ними в огонь, а наши враги дрожат, когда слышат его имя. Я позволил вам найти для него занятие, потому что ему стало скучновато в столице, но я не давал согласия на то, чтобы отослать его на Дальний Юг. Отчего он там оказался?

От ответа на этот вопрос зависела его жизнь.

— На юге вспыхнуло восстание рабов, ваше величество. Меекханских рабов.

— Знаю. Псарня лает об этом, а наш дипломатический корпус заваливает меня докладами. Я знаю о большом восстании в Белом Коноверине и о меньших, в остальных княжествах. Я знаю, что в них сражаются главным образом наши люди. Я знаю, что в Белом Коноверине — новая владычица, какая-то иссарская дикарка, которая живой вышла из Ока Агара, а тамошний князь лежит, сраженный болезнью. Я только не знаю, отчего вы послали в этот котел моего лучшего командира кавалерии. Встань ровно, Крыса!

Гентрелл послушно выпрямился. Император стоял в двух шагах от него и смотрел на подчиненного как на настоящую крысу, которая неким чудом пробралась в его комнаты.

— Говори! Коротко и по делу!

— Ваше величество… Я… это не до конца зависело от меня. Генерал сам принял такое решение. На юге… и на западе — что-то происходило… все еще происходит.

— На западе тоже? В Понкее-Лаа?

Кивок стоил ему усилий больших, чем путь по раскаленному городу.

— Да. Мы не знаем как, но интенсивность событий, их последовательность и то, что их не удалось предотвратить, хотя мы вложили в это немало усилий…

— Вы нас подвели?

— Ваше величество… В городе кто-то сеял сплетни, что сподвижники Владыки Битв побили женщин, что возвращались из храма Великой Матери, или что матриархисты обесчестили дурвон, или что намеревались помешать процессии на Дороге Воителя. А все контрмеры Совета Города оказывались впустую. Мы тоже искали источники этих сплетен и тоже ничего не нашли. Ни малейшего следа денег, магии или людей. А потом появился рассказ о таинственном монахе или о жреце Великой Матери, который на глазах у толпы проклял верных Реагвира и выжег им на коже дурвоны, — и тогда Понкее-Лаа взорвался. Мы бы и сами не сумели организовать это лучше.

Император смотрел. Спокойный, как сама смерть.

— Скажи мне то, чего я не знаю, Крыса.

Было еще немного сплетен, неподтвержденной информации, а Гентрелл не имел привычки такой пользоваться. Но на этот раз, пригвожденный взглядом Крегана-бер-Арленса, он сказал:

— Якобы в подземельях Храма Реагвира случилось столкновение Сил невероятного масштаба. В Понкее-Лаа среди чародеев у нас есть несколько шпионов, и все говорят, что все выглядело так, словно двое гигантов сошлись на кулаках. Тишина, спокойствие, а потом мир трясется. Так они это ощущали. А когда один из тех проиграл… Вопль сотряс ближайшие аспекты в радиусе многих миль. Но быстро, очень быстро стих. И сразу после этого бунт начал угасать.

— Господин Битв?

Такой вопрос задавало себе большинство шпионов в Норе. Те, кто был не так умен.

— Это слишком очевидно. И слишком неправдоподобно. Отчего бы богу, у которого тысячи храмов и миллионы верных в Империи и за ее границами, вмешиваться в нечто подобное? Бросить вызов самой Матери? Это глупость. Безумие. Кроме того, такая тонкость действия — не в его стиле.

— Может, даже боги чему-то учатся?

— Возможно, господин. Но мы проверили наш Храм Реагвира. Ни его архииерарх, ни жрецы ниже рангом понятия не имеют, что случилось в Понкее-Лаа. Реальность Большой Семьи удалена и труднодоступна для смертных, но вмешайся сам Реагвир — его жрецы обязательно что-то почувствовали бы. Но это не главный вопрос, ваше величество.

— Знаю. — Император кивнул и взглянул на все еще согнутую в поклоне женщину. — Ты тоже можешь выпрямиться.

Графиня медленно встала — с явным трудом.

— И как бы этот вопрос звучал по-твоему, Эвсевения Вамлесх, первая среди Гончих?

«Он нас проверяет», — дошло до Гентрелла, и осознание этого было словно удар молнии. Решения приняты, возможно, вот-вот начнется новая чистка, что изменит расклад сил в разведках, армии и боги знают где еще? Но почему? Владычица Милостивая, почему?

Эвсевения скромно опустила глаза, легонько присела.

— Вопроса было бы два, мой господин. Если в дело вмешался Владыка Битв, то кто встал против него? А если, как я думаю, это не был Реагвир, то какие силы оказались настолько мощны или наглы, чтобы провести схватку на принадлежащей ему земле? И если бы я могла…

— Нет. — Креган поднял ладонь. — Понкее-Лаа, Фииланд и Свободные Княжества — это Утраченные Провинции. Мы продолжаем считать их своей землей, и именно потому Нора имеет там первенство. Даже если и не справляется слишком хорошо. Говори дальше, Крыса. О Коноверине и Ласкольнике.

Гентрелл поклонился и продолжил:

— За восстанием рабов на Дальнем Юге тоже кто-то стоит — это мы знаем. Кто-то проследил, чтобы оно началось в нужный момент, потому что хотел отдать власть в Коноверине в руки князя Камбехии, из которого делали победителя рабов и спасителя Юга. Это должна была оказаться спланированная резня, после которой тамошние княжества снова соединятся, а власть над ними примет новая династия. Но… но это был лишь предлог, пыль, которая обязана заслонить истинные планы наших врагов. Я это чувствую… Знаю. Опыт говорит мне, что речь тут вовсе не о таком банальном деле, как смена власти, поскольку династию из Белого Коноверина представлял единственный, к тому же слепой князь. Не было нужды в такой замяти, чтобы свалить его и принять власть, — хватило бы и просто, как в случае с его братом, обычного убийцы. Кроме того, события и там шли как в Понкее-Лаа: сплетни о новых тяготах, готовящихся рабам, сплетни о готовящемся ими восстании, растущее напряжение. И — бум! Одна искра подожгла Дальний Юг. И снова верные Великой Матери встали против одного из Семьи.

— Ласкольник, что там делает Ласкольник?

— Когда генерал отплывал, Деана д’Кллеан еще не сделалась Пламенем Агара. Мы… надеялись, что Ласкольник будет от имени Меекхана вести переговоры с князем Лавенересом о более милостивом отношении к побежденным невольникам, а при случае — проверит, кто именно стоит за всем этим. Но когда ситуация изменилась, мы решили, что он может вести переговоры и с наследницей князя.

Взгляд императора не смягчился. Гентрелл чувствовал, что, несмотря на толстые стены и каменный пол, в зале жарко, словно в печи.

— Вести переговоры?

Она все не могла привыкнуть к тому, что ритм, в котором колышется паланкин на спине слона, действует настолько усыпляюще. И даже вой истерической толпы, бросавшей под ноги Маахира тысячи шелковых платков и шалей, не мог ее разбудить. Она лишь вздохнула и удобней устроилась на широкой лежанке, поставленной тут специально для нее. Варала настаивала — нет, Варала жаждала именно таких удобств для Госпожи Пламени. Во-первых, чтобы подчеркнуть, что Деана беременна, что дополнительно подогревало истерию ее почитателей, а во-вторых, в такой полулежачей позиции в тебя сложнее попасть.