вытрясут душу. Я уверен, прибудет проверка из столицы. Экспериментальная группа, первые девушки – боевые маги, благословение короля – и смерть… Это все грозит нам неприятностями.

– Наша подруга погибла! – взвыла Альма. – А вы думаете о неприятностях.

– Поверьте, и вы скоро будете думать о них, – пообещал мэрш и поднялся. – Занятия на сегодня отменены, но у нас особое положение, поэтому оставайтесь у себя в комнате, пожалуйста. Если с кем-то из вас захотят поговорить, то позовут.

– А Элоиза… – тихо произнесла я. – Скажите, Элоиза где?

– За ней скоро приедут родители… – сказал мэрш и отправился к выходу, а мы остались изумленно смотреть ему вслед. Обедать расхотелось. Я сама не замечала, как по щекам текут слезы.

Мы потрясенно молчали. Даже не смотрели друг на друга. Кусок в горло не лез, и я не стала давиться, пытаясь заставить себя закончить обед. Чувство голода притупилось. Смысл сказанного доходил медленно, и осознание буквально убивало. Элоиза была такой юной! И точно не хотела умирать. Еще вчера мы ругались, а позавчера – непринужденно болтали… А сегодня ее нет. Нет. Слово, которое не хочется употреблять по отношению к Элоизе.

– Но как? Почему? – всхлипнула Альма, высказав общую мысль. Только вот ответа никто из нас не знал.

– Куда она вчера пошла? – хрипло выдохнула я.

– Просто выскочила из комнаты как ошпаренная. Я думала, вернется, как остынет… – глухо пробормотала Зейна. – Это я виновата.

– Прекрати, – одернула ее Сабрина. – Мэрш прав. Виноват только тот, кто ее убил. Ты ни при чем. Она убежала и попала в неприятности. И мы не знаем, в какие…

– Если бы я ее не довела…

– Если бы… я ее не разозлила… – Мой голос дрогнул. Иррациональное чувство вины было слишком сильным.

– Сильх ей все равно не светил, – снова отмахнулась Сабрина. – Не вините себя. Это неправильно и, главное, ничего не изменит. Никто из нас не виноват, – припечатала она. – Но тот, кто виноват, где-то поблизости. И это пугает. Кто и зачем мог ее убить? Она же была безобидная, как герань!

– Не сравнивай Элоизу с геранью! – обиделась Альма, а Сабрина закатила глаза. Интересно, она вообще кому-то способна сопереживать?

– Думаю, виновника найдут быстро, – уверенно заявила Рианна. – Это же боевая академия. Проверят тех, кого не было…

– Да всех не было, – сокрушенно отозвалась я. – Адам объявлял очередной этап своего дурацкого соревнования. Там присутствовала куча народу. Все эти люди мотались по академии. Мы с Сильхом всю ночь сидели на крыше. Сабрина…

– Я была с Адамом, – отозвалась девушка, а я покачала головой.

Ни она, ни я не хотели рассказывать про инцидент, а это означало только то, что мы все врем. Даже друг другу. Я была уверена только в себе и частично – в Сильхе. Этой ночью он отлучался лишь ненадолго. Но ушел под утро, и его не было минут сорок, когда я ругалась с Адамом… Нет, даже в нем я не могла быть уверена. И от этого становилось страшно.

Разговор не клеился, меня тяготили люди вокруг. Парни даже не сунулись к нам, хотя я видела, что хотели. Даже Сильх смотрел настороженно. Его глаза говорили: «Хочешь обсудить?» – но я только покачала головой и сбежала из столовой, чувствуя, как душат рыдания. В комнате кинулась на кровать и закрыла голову подушкой. Почти не удивилась, когда в руку ткнулся холодный мокрый нос – Тварь. От Сильха она сбежала и пришла ко мне.

Это было приятно. Я притянула ее поближе к себе и разрыдалась.

Друг за другом вернулись девчонки, Зейна пришла одна из последних и забилась в угол на свою кровать, подтянув ноги к груди. Сначала я хотела подойти к ней и поговорить, но потом решила оставить в покое. Ей нужно было время, чтобы все осмыслить и побыть одной. Да и мне тоже. Мы острее всех ощущали потерю и еще не могли избавиться от чувства вины. Не важно, насколько справедливым было это чувство. Да, вина лежит лишь на том, кто убил Элоизу, но мы могли бы этого не допустить, если бы оказались рядом.

Я была бы рада уснуть, но сон не шел. И я просто лежала на кровати в обнимку с Тварью и уныло пялилась в потолок, слушая, как часы на стене отсчитывают минуты. Тик-тик-тик. Этот звук раздражал. Впервые в жизни мне хотелось подскочить и как следует поорать в пустоту, выплескивая всю боль, которая скопилась в душе. Но как-то неловко вопить в комнате, где кроме меня еще Зейна. Да и девчонки за стенкой вряд ли порадуются. Сумасшедшая по соседству им точно не нужна.

На пустующую кровать Элоизы, на ее небрежно брошенную сумку, платье, висящее на стуле, мы старались не смотреть. Родители девушки или еще не приехали, или не нашли в себе сил зайти в ее комнату и забрать вещи.

День тянулся медленно и уныло. Мы даже чай не попили и, не сговариваясь, не пошли на ужин в столовую. Все ждали. Причем непонятно, чего именно. Новостей? Того, что нас вызовут на личный разговор к ректору или проверяющему мэршу из столицы? А может быть, слов: «Все это ошибка, и в самом деле Элоиза жива»? Я внезапно поняла, что буду на это надеяться, пока не увижу ее тело.

За оставшийся день мы с Зейной не проронили ни слова, и это тяготило сильнее всего. Она чувствовала себя виноватой? Или невольно перекладывала вину на меня? Ведь причиной ее вчерашнего конфликта с Элоизой была именно я. Наверное, следовало спросить, но я не могла. Слишком боялась услышать, что мои подозрения верны.

Мэрш Адриан пришел после ужина. Он постучался в дверь и, когда Сабрина открыла, велел позвать меня.

– Сейчас, – крикнула я из своей комнаты. – Соберусь только!

– Рина, проверяющий ждет тебя в приемной ректора! – сообщил мэрш из коридора. – Ответишь на вопросы. Остальные тоже приготовьтесь. Но с вами, скорее всего, будут беседовать завтра.

– Почему они позвали тебя? – встрепенулась Зейна и села на кровати. – Она смотрела на меня с испугом.

– Не знаю. – Я пожала плечами. На самом деле мне не нужно было собираться. Я валялась на диване в том же, что надела с утра, и сейчас не видела смысла переодеваться. Платье не помялось, и ладно. А даже если бы и помялось, в данный момент это волновало меня меньше всего. Но нужно было время прийти в себя и настроиться.

Вот, казалось бы, лежала весь день, ничего не делала, настраивайся – не хочу, а визит мэрша выбил из колеи. Снова тряслись руки,