– Так я за Ричардом пошел, – торопливо произнес Этьен. – Он чего-то испугался и выскочил из комнаты, ну а я – за ним. А тут Алексей.

– Понятно, – кивнула я, досадуя на проныру Этьена. Дернула его нелегкая за котом пойти! – Раз уж мы все выяснили, предлагаю разойтись.

– Ма-у! – жалобно мяукнул Рич и бочком протиснулся в мою спальню.

– Ричард! – растерянно позвал его Этьен. – Нельзя! Это Лерина комната.

– Мя-а, – отозвался кот, устраиваясь на моей постели.

– Рич, имей совесть, – попросил злосчастье, но кошарик не обратил на его слова никакого внимания. Он растянулся рядом с подушкой и прикрыл глаза.

– Да ладно, – сказала я Волошину. – Пусть остается.

– Вряд ли это удобно, – неуверенно протянул Этьен. – Ричард может причинить беспокойство, он очень рано просыпается и сразу же требует еды. Настойчиво требует, – подчеркнул злосчастье.

Кот приоткрыл левый глаз, потом – правый и с укоризной посмотрел на хозяина. Весь его вид говорил: «Кто рано встает? Я рано встаю и требую еды?! Ничего подобного. Наглая ложь и инсинуации!»

– Не сомневайся, удобно, – усмехнулась я, поглядывая на наглого кошарика. Мне нравилась его жизненная позиция. Она была чем-то схожа с моей.

– Ну раз вопрос исчерпан, всем спокойной ночи, – небрежно произнес Стахов и отправился к себе, одарив меня на прощанье насмешливым взглядом.

– Да, я тоже пойду, – неуверенно помявшись, промямлил Этьен.

– Доброй ночи, – закрывая перед его носом дверь, пожелала я.

Следующее утро началось традиционно. «Дзинь! Дзи-и-инь!» – разрывался дверной звонок. Пронзительная трель разносилась по всему дому.

Я открыла один глаз и посмотрела на часы. Шесть ноль-ноль. Бородатый гоблин, в конце концов, это просто невыносимо! Сколько можно? Впору объявление на забор вешать, чтобы раньше восьми не беспокоили.

Отодвинув Ричарда, нагло оккупировавшего подушку, я накинула халат, пригладила волосы и, бросив взгляд в зеркало, поплелась к двери.

– Кто? – дойдя до ворот, задала стандартный уже вопрос.

– Это я, Лерок, – послышался голос Людки Скрябиной. – Открывай.

– Люсь, ты чего в такую рань? – распахнув калитку, удивленно уставилась на подругу.

– Дело у меня к тебе, – ответила та и шустро двинула к дому. – Я тут недавно с мужиком одним познакомилась, у него антикварный магазинчик в области, так вот…

– Стоп! – оборвала я Людку. – Не тарахти. Ты же знаешь, я спросонья не очень хорошо соображаю. Идем на кухню, кофе выпьем, тогда и расскажешь, что за мужик и что за дело.

– Дело стоящее, можешь мне поверить, – шагая по коридору, вдохновенно вещала подруга. – Если постараться, неплохие бабки заработать можно.

– Ты мне одно скажи, ты чего в такую рань притащилась? – прикрывая рукой зевок, поинтересовалась я. Спать хотелось просто нереально, и перспектива делового разговора с Людкой не радовала.

– Мне через два часа в Сосновском нужно быть, вернусь поздно, вот и решила до работы заскочить, – ответила подружка.

Она устроилась за столом и достала сигареты.

– Короче, дядечка этот, с которым я познакомилась, имеет антикварный магазинчик, – продолжила Людка. – Цены там – будь здоров, я сама видела. Если подойти с умом, мы с тобой озолотимся.

– Подожди, – я засыпала зерна в кофемолку и уставилась на Скрябину. – Куда подойти, с каким умом? И при чем здесь антиквар?

– Так я же объясняю, – нетерпеливо фыркнула подруга. – У тебя дом битком набит всяким старьем, если его сдать, можно кучу денег заработать.

Она сдула со лба длинную каштановую прядь, закурила и уставилась на меня с тем вдохновенным выражением, которое я обычно называла авантюрным. Людка Скрябина была моей подругой детства, знала я ее лет с пяти, а то и с четырех, и сейчас, глядя на горящие азартом карие глаза, понимала, что отделаться от нового предприятия будет сложно.

– А с чего ты решила, что я захочу все продать?

– Ой, Лерок, ну брось! Что я тебя не знаю, что ли? Ты же обожаешь минимализм и хайтек, а ретро терпеть не можешь! Удивляюсь, как ты сразу всю теткину обстановку не выкинула. Хотя, хорошо, что не выкинула, – Людка затянулась и задумчиво постучала сигаретной пачкой по столу. – По крайней мере, заработаем. Значит, так, – решительно заявила она. – С тебя – вещи, с меня – договор и вывоз. И законные тридцать процентов.

Я только головой покачала. Ну, Людка! Лихо она с моей собственностью разобралась.

– Не получится, – разливая кофе по чашкам, огорошила подругу.

– Чего это?

– Я не буду ничего продавать.

– Лерка, ты нормальная? Я тебе реальное дело предлагаю.

– Пей кофе, Люсь, остынет. Я не собираюсь ничего менять в этом доме.

– Как это? – возмутилась подруга. – А кто жаловался, что личная жизнь не ладится? Я тут, понимаешь, для нее стараюсь, а она…

Людка не договорила. Подняв чашку, она замерла и уставилась мне за спину с таким видом, словно там божество какое появилось.

– Люсь, ты чего?

Я удивленно посмотрела на Скрябину.

– Охренеть, – тихо пробормотала подружка. – Скажи, что это не сон!

– Доброе утро, дамы, – послышался бархатный баритон, и все сразу стало понятно. – Лерочка, а можно мне тоже кофе?

Лекс появился в поле зрения, ослепляя улыбкой и красотой. Ворот рубашки распахнут, джинсы идеально сидят на бедрах, влажные волосы зачесаны назад, подбородок гладко выбрит. Не мужчина – картинка! Людка, не отводя от него восторженного взгляда, смяла сигарету в пепельнице, отставила чашку, тряхнула каштановыми кудрями и выпятила грудь.

– Турка на плите, – хмыкнула я, наблюдая за подругой. Ее поведение стало для меня неожиданностью. Люся всегда была девушкой самоуверенной и не отличалась особым пиететом перед красивыми мужчинами, и то, как она сейчас смотрела на Лекса, навело меня на неприятные размышления. Неужели при общении со Стаховым я выгляжу такой же идиоткой?

– А я думал, ты за мной поухаживаешь, – с легким укором сказал Лекс.

– Я могу за вами поухаживать, – подорвалась Людка. – Меня, кстати, Людмилой зовут.

– Рад знакомству, – сверкнул улыбкой Лекс. – Я – Алексей Стахов, друг Леры.

Он подошел ближе и оперся о спинку моего стула.

– Так ведь, Лерочка? – наклонившись ко мне, тихо спросил постоялец.

Я почувствовала его дыхание. Уловила тонкий аромат парфюма. И сразу захотелось закрыть глаза и откинуться назад, прижаться к Стахову, ощутить на своих плечах его руки.

– Близкий? – уточнила подруга.

– Люсь, ты вроде собиралась кофе налить? – скинув непонятное наваждение, осадила я любопытство Скрябиной.