— Не против.

— Мало ли, мы ведь с вами вроде как фальшивые родственники. Может я должна сделать что-то ещё?

Герман отрицательно помотал головой. Он хотел сказать, что это тоже было большой ошибкой. Он не должен был втягивать её в это. Эта странная просьба… Он и сам не до конца понимал, зачем французы попросили его познакомиться с сестрой. Откуда они вообще узнали про сестру? До того самого момента Германа не интересовал этот вопрос. Его больше интересовала фирма, её проблемы. И чтобы решить их, он был готов на что угодно. Но вот сейчас вдруг задумался. Понял, что слишком уж всё как-то странно. Какие-то слишком удивительные совпадения начали происходить с ним в последнее время.

Так или иначе, Герман не решился сказать Веронике, не захотел извиняться. Он вообще не любил извиняться. Только если того требовали обстоятельства — исключительно крайние обстоятельства, — а этот был не тот случай. По крайне мере, пока что. Зато, вместо извинений, он сделал предложение:

— Может, вас подвезти до дома?

Девушка, всё ещё выискивающая непонятно что, замерла. Она не двигалась — двигались только глаза — аккуратно, постепенно двигаясь влево, пока наконец не дошли до границы. Голова двинулась следом. Теперь девушка смотрела прямо на мужчину.

— Может, это вам нужно в больницу? — спросила она.

— Что? Что за глупости? Как такое вообще пришло вам в голову?

— Как пришло? — она шагнула ближе. — Спрашиваете, как мне пришло такое в голову? Да вы себя слышали?! Вы помните, как общались со мной последние полтора года? Помните, что считали меня своей личной вещью, которая должна выполнять всё ваши прихоти? Помните, как относились к сотрудникам?! А теперь?! Теперь просто предлагаете подвезти меня?! Что с вами не так? — девушка замахнулась, сжала кулачок, но ударить не смогла. Кулак упёрся в невидимую стену разума, через которую она так и не сумела пробиться. Она опустила руку обратно.

Оба молча стояли посреди улицы, смущённые, словно дети.

— Он тебя подвёз?! — с раскрытыми настежь глазами, удивлённо переспросила Ира.

Мы заседали в одном из ночных клубов города. Время на телефоне показывало, что уже час ночи, на танцполе собирались первые тусовщики, диджей готовил аппаратуру к самой интересной части вечера. Вот-вот в зале будет невозможно общаться не то что шёпотом, но даже и слова, произнесённые вслух, будут услышаны с трудом.

Благо, мы с Ирой сидели прямо у барной стойки, что находилась вдали от места надвигающейся танцевальной лихорадки.

— Сама не знаю, зачем согласилась, — попивая коктейль через трубочку, ответила я.

— Да ладно тебе, — отмахнулась девушка, — ясно же уже давно, что между вами что-то есть.

— Это всяким сплетникам ясно, а на деле ничего нет, — твёрдо отрезала я, оставив пустую посуду в сторону. Мило улыбнувшись бармену, попросила: — Повторите, пожалуйста.

Снова обернулась к Ире.

— Боже, — схватилась за сердце она, — не смотри на меня так. Мне прям страшно стало.

— Тогда не собирай чушь, если не хочешь, чтобы я так смотрела. И, желательно, если ты ещё развеешь все слухи, что ходят по офису.

— А тебе-то что? Ты же уже не работаешь в офисе. Ты теперь у нас звезда.

Я покачала головой. Звезда-звезда… Опозорившаяся идиотка — вот кто я такая. Будто бы прочитав мои мысли, Ира издевательски спросила:

— Так как прошёл твой первый показ?

Конечно, она не хотела поглумиться надо мной, но учитывая то, что произошло… она не знала, на сколько всё было ужасно. Зато мне сразу после её вопроса сделалось нехорошо.

— Ты в порядке, подруга? — озадачилась Ира, наклоняясь ближе.

— Всё хорошо, — не слишком убедительно ответила я.

— Так как прошёл показ?

Я замотала головой.

— Не спрашивай.

— Что, всё на столько плохо? — состроив участливую мину, спросила Ира.

— Не на столько, — я сделала паузу, дав подруге выдохнуть, но быстро повергла её в более глубокий шок: — намного хуже.

Ира снова схватилась за сердце.

— Что произошло?

Как как раз к этому моменту бармен поставил новый коктейль, и, прежде, чем рассказать, я решила сделать глоток. Отодвинув трубочку, подняла стакан и жадно глотнула несколько раз. Поставив тот обратно, посмотрела на собеседницу. Тут-то я почувствовала, как расслабляюсь — наконец подействовал алкоголь.

— Сначала я рыдала, — начала я, сразу после чего услышала очень эмоциональный вздох Иры, — потом меня будто вынули из этого мира и поместили в другой, — активно жестикулируя руками, говорила я. — Стало так безразлично. С этим безразличием я прошла по подиуму три раза. А потом… — Ира замерла, готовясь услышать главную трагедию, — на четвёртом выходе я упала прямо на глазах у зрителей, прямо перед камерами. Страшно теперь представить, что обо мне думают все эти люди. А если это снимали для телевизора? Что если мой позор покажут по телевизору?

Я снова схватилась коктейль, сделала ещё несколько жадных глотков и со стуком поставила его на столешницу.

— Может, водки? — кивнула Ира.

Я взглянула на Ира, затем на бармена, затем на коктейль, выпитый уже наполовину. Вынула трубочку и с непоколебимой уверенностью выпила всё до дна.

— Можно водки, пожалуйста, — чувствуя, как алкоголь постепенно овладевает мной, сказала я.

Ира не стала расспрашивать о подробностях и даже решила не трогать эту тему, понимая, что мне трудно говорить о случившемся. Вместо этого она предложила пойти потанцевать. К тому времени диджей уже был готов и первые несколько танцевальных песен отыграли из колонок, собирая на танцполе всё больше и больше народу.

Мы двинулись в пучину веселья.

Отплясывая и двигаясь так, как я не двигалась никогда, меня закружил водоворот блаженства. Громкая музыка стала стеной, не позволявшей плохим мыслям пробраться в голову, а алкоголь, к тому времени поглотивший меня полностью, только усиливал эйфорию от происходящего.

Во время танцев я успела пересечься сразу с несколькими мужчинами, не придавая этому особого значения. Мне просто было весело, я наслаждалась моментом и не думала о плохом. Но, будь я немного потрезвее, понимала бы, что такое поведение не может привести ни к чему хорошему. Так оно и случилось…

Всё ещё находясь на связи с каким-то внутренним драйвом, что с бешеной силой вырывался из меня наружу, я почувствовала, как кто-то подхватил меня под руку и попытался закружить. Сопротивляться я не стала и на эмоциях поддалась всему, что от меня требовалось. Закончив кружиться, я еле устояла на ногах, как вдруг чуть ли не уткнулась прямо в лицо мужчины с вульгарно расстёгнутой до середины груди чёрной рубахой. Он довольно улыбнулся, я улыбнулась в ответ, но с некой долей сарказма — уже тогда поняла, что ничего хорошего не будет. Он потянулся ко мне. Тут-то я поняла, что пора с этим заканчивать. Попыталась отодвинуться назад, но он быстро схватил меня за талию и потянул к себе. С трудом, но всё же я вырвалась. Начала отступать назад, уткнулась в танцующего позади человека, обернулась, чтобы извиниться, но не успела. Уважаемый в чёрной рубахе, снова схватил меня, на этот раз за руку, на этот раз — на много крепче.