Командировки «Фебов» за рубеж также субсидировались Центром из кассы резидентуры ГРУ в Осло. За рубеж — преимущественно во Францию, Бельгию, Великобританию и США — часто ездил «Феб» второй. Как правило, это были поездки на различные совещания натовских военных органов. Перед каждой такой командировкой «Феб» получал от Иванова кругленькую сумму в валюте той страны, куда он направлялся. Ну а Евгений Михайлович по возвращении норвежца в Осло отправлял в Центр очередную порцию конфиденциальных документов с последнего совещания натовских экспертов.

И все же в море этих важных документов были и свои, так сказать, жемчужины — материалы, представлявшие по тем или иным причинам в то время наибольший интерес для советского военно-политического руководства. Сам Иванов, естественно, не всегда мог правильно оценить приоритетность поставляемых им материалов, находясь в Норвегии. Да этого от него Центр чаще всего и не требовал. Когда же Иванов вернулся в Москву, ему было, конечно же, любопытно узнать об оценке Центром тех документов, которые поставляли «Фебы».

Генерал-лейтенант Коновалов, бывший тогда одним из руководителей стратегической разведки ГРУ, отвечая Иванову на этот вопрос, как-то заметил:

— Обо всех добытых тобою документах сказать не смогу. Они ведь по разным отделам управления разошлись. Но вот мне лично один запомнился очень хорошо. Он поступил от «Феба» первого, кажется. Речь в нем шла о шумности советских ударных подводных лодок. Тот документ сыграл заметную роль в обеспечении стратегической обороны страны. Да и сэкономил советскому бюджету не один миллион рублей при разработке и строительстве ударных подводных ракетоносцев.

Этот документ врезался в память и самому Иванову. «Феб» обратил на него особое внимание. Сказал, что он был подготовлен американской разведкой.

Выпуская в мировой океан подводные корабли, ни их создатели, ни их командиры не знают досконально и точно, на каких курсовых углах, что и как у этих лодок шумит во время похода. Американская военно-морская разведка, имея хорошую измерительную аппаратуру, все эти шумы старалась запеленговывать. В подготовленном по итогам проведенной работы документе были изложены основные шумовые характеристики российских подлодок. В частности, указывалось, как шумит водяная помпа или какой-то другой узел советского подводного ракетоносца того или иного типа. Давались соответствующие выкладки, схемы, чертежи.

Для неспециалиста эта информация могла показаться вполне ординарной технической сводкой. Но для экспертов это была бесценная подсказка. Ведь на деле выходило, что в походе за советской лодкой увязывалась американская, и слыша и видя ее по всему курсу. А командир нашей лодки уверенно вел ее вперед и полагал при этом, что на «хвосте» у него никого нет. Сзади же шел потенциальный противник, готовый в любой момент беспрепятственно нашу лодку уничтожить. И все это происходило благодаря установленным шумам советских ударных ракетоносцев.

Получив американские данные, наши конструкторы и разработчики многие шумы постарались устранить. После этого американские подлодки перестали нас слышать так, как раньше. Это до поры несколько обезопасило наш стратегический подводный флот от возможного превентивного удара потенциального противника. Иначе говоря, если раньше американцы в случае войны могли запустить торпеды и ликвидировать наши ракетоносцы, то данные разведки, то есть сведения, полученные от «Феба», позволили снизить такую опасность. Именно снизить, а не ликвидировать совсем, так как шумность любых, даже самых совершенных подлодок, по-прежнему остается для их создателей проблемой номер один.

В те грозные годы середины ХХ века наш ответ на ядерный вызов США должен был последовать безотлагательно. Ведь «холодная война» была тогда в самом разгаре и в любой момент могла перерасти в войну настоящую. Чтобы уйти от сверхчувствительной американской аппаратуры обнаружения подлодок, наши ученые и конструкторы предложили две революционные технологии. Легкие и прочные титановые корпуса с малой магнитностью — это раз — и жидкометаллические реакторы — это два. Такие реакторы гораздо быстрее набирали мощность и расходовали для пуска минимум энергии.

Шумность новых советских лодок, в частности АПЛ «Альфа» проекта «К-27», была существенно снижена. Напомню, «Альфу» задумали в конце 50-х. Запустили в начале 60-х. Надо полагать, что свой скромный вклад в тот проект внес и труд военного разведчика Евгения Михайловича Иванова.

Весной пятьдесят шестого в резидентуру ГРУ в Осло пришла шифровка из Центра. В ней был приказ руководства советской военной разведки усилить имеющимися оперативными средствами наблюдение за натовским аэродромом в Будё, откуда, по сведениям советской разведки, США планировали начать полеты самолетов-шпионов «У-2» над территорией Советского Союза.

Иванов получил очередное задание московского Центра.

Помимо ведения «Фебов» важнейшим из участков его работы было наблюдение за военными базами НАТО в этой стране. Поэтому поездки в Кристиансан, Колсос, Орландет, Бардуфос и Будё были для него занятием более или менее привычным. Кроме того, часто приходилось ездить в Киркенес. Там пролегала граница с Советским Союзом, и Центр время от времени интересовала обстановка на севере страны.

Надо сказать, что советское военное и политическое руководство в ту пору с предубеждением относилось к Норвегии, ставшей членом враждебной СССР организации Североатлантического договора. Такой выбор норвежцев многим в Советском Союзе казался оскорбительным, ведь именно наши воины совсем недавно освободили Северную Норвегию от фашистских оккупантов.

В первые послевоенные годы норвежское правительство старалось держаться в стороне от межгосударственных альянсов, проводя так называемую политику «наведения мостов». Основная идея этого курса состояла в том, что сотрудничество великих держав — СССР, США и Великобритании, — зародившееся в годы Второй мировой войны, может продолжиться и в мирное время. Однако, как известно, этим планам не суждено было долго жить. При этом связь страны с Западом, особенно в области обороны, никогда не ставилась руководством страны под сомнение.

Особенно плотными были отношения Осло и Лондона. В Англии обучались норвежские военные, оттуда страна получала вооружения. Даже норвежские оккупационные силы в Германии находились под британским военным командованием.

В 1949 году Норвегия окончательно отказалась от идеи «одинокого нейтралитета» и вступила в НАТО. Норвежское руководство явно намеревалось существенно увеличить свой военный потенциал, чтобы силой отстаивать суверенитет. За первые два десятилетия членства в НАТО страна получила вооружений на сумму в 7,6 миллиардов крон. Для небольшой страны это были весьма значительные средства. Более четверти бюджетных военных расходов Норвегии финансировалось другими странами-членами НАТО. Преимущественно за счет Североатлантического союза шло строительство в Норвегии новых аэродромов, стоянок для военных кораблей и подводных лодок, пусковых площадок для ракетных установок, складов боеприпасов.