Тут я заметил, что возле моего столика стоит высокий человек с печальным лицом.

– Я Боб Вьет, мистер Уоллес. Моя девочка сказала мне, что вы остановились в нашем отеле. Я очень рад.

Обмениваясь рукопожатиями, я внимательно посмотрел на его худое бледное лицо и скорбные глаза. Ему было около пятидесяти, и жизнь не баловала его и не была к нему добра.

– Если у вас имеются какие-то специальные желания, скажите Пегги, – продолжал он, выжимая тень улыбки. – Желаю приятного аппетита.

Он ушел прочь.

Жаркое было великолепным. Я ел его не спеша. В начале третьего я вышел в вестибюль уже после того, как все другие посетители закончили свою трапезу. Проходя мимо меня, каждый из них кивнул мне головой и подмигнул. В ответ я тоже кивал и подмигивал.

Пегги торчала возле стола администратора. Она мне радостно улыбнулась, но я не остановился, вышел на влажную жару и прошел через улицу к офису шерифа. Я был совершенно уверен, что шериф Мейзон в это время будет принимать свое «лекар-ство», так что Билл Андерсон будет совершенно свободен…

Он сидел в кабинете, положив ноги на стол, ковыряя в зубах спичкой. Увидев меня, он скинул ноги со стола и быстро вскочил.

– Ха, мистер Уоллес! Рад вас видеть.

– Зовите меня Дирком, – сказал я, пожимая ему руку. – Может случиться, что мы с вами вскоре будем работать вместе.

Я передал ему слова полковника – у него был вид человека, получившего в подарок миллион долларов.

– Это замечательно! Спасибо, Дирк!

– Шерифа нет? – спросил я, усаживаясь.

– Он появится часа через три.

– Скажите, Билл, что будет с бунгало старого Джексона?

– Ничего. Его оставили птицам. Возможно, кто-нибудь пожелает его приобрести, а также землю, но это решать его внуку. Он – единственный наследник старины Фрэда.

– И никто не знает, где он?

Билл кивнул:

– Таково положение вещей. Доктор Стид говорит, что он поместил объявление о смерти Фрэда в местную газету. – Он пожал плечами: – Я не знаю, принесет ли это пользу, но доктор говорит, что мы обязаны выполнить все формальности.

– Я хотел бы взглянуть на бунгало, Билл. Хотите поехать со мной?

– Вы надеетесь там что-то отыскать?

– Не знаю, пока мы не посмотрим.

– Прямо сейчас?

– А почему бы нет, если вы не заняты?

Он усмехнулся:

– Я сижу здесь день за днем, изнывая от безделья. Это меня сводит с ума. Здесь нет преступности.

– Так уж и нет?

По дороге к бунгало Джексона я расспросил Билла о Пегги Вьет. Я сидел рядом с ним в его древней машине, задавшись целью выкачать из него столько информации, сколько он способен выдать.

– Пегги? Тут одним словом не ответишь. – Он покачал головой. – Понимаете, Дирк, я не могу ее не жалеть. Ее саму и ее отца. У него – неизлечимый рак, и жить ему осталось не более года. Если бы не их чернокожий персонал, отель давно бы захирел. Эми, их повариха, привлекает посетителей. Боб Вьет полностью отошел от дел. У него сильные боли. Я вместе с Пегги учился в школе. Она была умной девчонкой. Когда умерла ее мать, она бросила школу, чтобы помочь отцу управляться с отелем, и с тех пор стала вытворять Бог знает что.

– Когда умерла ее мать?

– Примерно шесть лет назад. Пегги тогда, пожалуй, было шестнадцать.

– Когда, как считают, исчез Джонни Джексон?

Он быстро посмотрел на меня:

– Какое это имеет отношение к ней?

– Она вытворяла Бог знает что? Были ли у нее неприятности?

– Этого я бы не сказал. Все неприятности у нее по собственной вине. В этом городе каждый шаг становится известным. А Пегги стала гулять направо и налево и заполучила скверную репутацию. Однако все любят ее отца и поэтому прикрывают ее, если можно так выразиться. – Он снова посмотрел на меня. – Снабжают ее, как вы выражаетесь, фиговым листком. Но за последнее время упорно говорят о том, что она пристрастилась к выпивке.

– Я слышал, что они были близки с Джонни?

– Это для меня новость. Джонни не интересовался девчонками. Да и потом, Пегги была последней девушкой, с которой паренек типа Джонни пожелал бы иметь дело. Он был очень серьезным.

– Вы знали его по школе?

– Да, только я не дружил с ним. Конечно, он был гордостью школы, но держался особняком.

Билл свернул на узкую аллею, ведущую к бунгало.

– Он был особенным. Кое-кто из мальчиков решил, что он зазнайка и его надо проучить. Припоминаю, что собралась целая банда ребят. Я был одним из них. Мы зазвали его в угол игрового поля. Намечалось размалевать его масляной краской. – Он потер подбородок. – У нас была наготове банка с краской и большая кисть. Джонни стоял совершенно спокойно, глядя на нас. Он не пытался убежать, просто стоял и смотрел. – Билл пожал плечами. – Не знаю почему, но неожиданно перестало быть весело. В нем было что-то такое, что нас остановило. Либо мы утратили интерес, либо почувствовали себя глупыми малышами, в то время как он был взрослым. До сих пор не могу объяснить. Его внимательные, ничего не боящиеся глаза воздвигли между нами непроходимую стену. Мы пошумели, покричали, как положено, и все разом разошлись. С тех пор мы никогда не приставали к нему.

Билл остановил машину возле домика.

– Вот мы и приехали, – сказал он, выходя первым.

Мы вместе поднялись по ступенькам и распахнули входную дверь. Черных, жирных мух больше не было, но запах разложения остался. Единственным звуком было отдаленное кваканье лягушек.

– Вы проверяли, Билл, было ли у старого Джексона разрешение на ношение оружия? – поинтересовался я, оглядывая помещение.

– Да, у него были документы на дробовик, но не на «беретту».

– Проверяли ли вы, имеет ли доктор Стид документы на «беретту»?

– Да, их у него нет.

– Проверили ли вы, у кого из жителей Сирла имеется «беретта»?

– Да, ни у кого не обнаружил.

Я одобрительно кивнул:

– Свое домашнее задание вы выполнили аккуратно.

– Я же хочу работать у вас.

– Теперь давайте здесь все хорошо осмотрим.

Целых полтора часа мы осматривали домик, но ничего не нашли: ни писем, ни цветов, ни фотографий. Когда я заглянул в пустые ящики старомодного бюро, мне подумалось, что здесь уже кто-то побывал до нас и забрал с собой решительно все. Я не мог допустить, чтобы старый Джексон, проживший здесь много лет, не хранил ни одной бумажки.

– Похоже, что мы опоздали, Билл, – сказал я со вздохом.

– Да, согласен.