Харпер долго смотрел на капитана, пытаясь определить, шутит тот или говорит серьезно, но на лице Шарпа сохранялось непроницаемое бесстрастное выражение.

— У полковника, сэр, и без того забот хватает,— осторожно сказал он.

— Какие у него заботы? Всю работу мы делаем.

— Он же полковник. Значит, должен обо всем думать. Обо всем беспокоиться.

— А я вот, Пэт, о тебе беспокоюсь. Меня беспокоит, что ты грешник. Что попадешь в ад после смерти.

— По крайней мере, сэр, составлю вам компанию.

Шарп рассмеялся.

— И то верно. Что ж, тогда я, пожалуй, не стану обращаться к полковнику.

— Что, сержант, пронесло, а? — заметил, качая головой, Слэттери.

— Теперь все зависит от бригадира,— продолжал Шарп.— Захочет перебраться на тот берег и догонять наших, будем догонять. Захочет плыть вниз по реке, поплывем. Но так или иначе, а через неделю мы должны вернуть тебя Жоане.— Он заметил появившегося на холме всадника и потянулся за подзорной трубой, однако всадник уже исчез. Может, охотник? — Так что, Пэт, будьте готовы. И еще тебе придется нести бригадира. У него теперь костыли, но, если лягушатники свалятся на голову, уходить придется быстро, так что понесешь его к реке.

— В конюшенном дворе есть тачка, сэр,— сказал Хэгман.— На ней навоз возили.

— Поставлю на террасе,— кивнул Шарп.

Отыскав тачку за кучей конского навоза, он прикатил ее на террасу и поставил у двери. Сделал все, что мог. Нашел лодку, выставил охрану, оповестил людей — оставалось только ждать приказа Муна.

Шарп сел у двери, рядом с тачкой, и стянул кивер, подставив лицо теплым лучам солнца. Вздохнул устало, закрыл на минутку глаза и мгновенно уснул. Снилось что-то приятное, но досмотреть сон до конца не получилось — кто-то ударил его по голове. И не во сне, а наяву. Капитан протянул руку за винтовкой и получил еще один удар.

— Наглец! Щенок! — пронзительно завопил кто-то. Шарп открыл глаза. Перед ним стояла старуха, совершенно древняя, с высохшим коричневым лицом, напоминающим потрескавшуюся на солнце глину, и злобными глазками. Одета она была во все черное, и даже седые волосы прикрывала черная вдовья вуаль. Шарп поднялся, потер макушку, на которую пришелся удар костылем.— Ты напал на моего слугу! — крикнула старуха.— Хам!

— Мэм…— Ничего другого Шарп не придумал.

— Вломился в мой лодочный сарай! — проскрипела она.— Ударил моего слугу! Будь мир приличным местом, тебя бы выпороли. Мой муж так бы и сделал.

— Ваш муж, мэм?

— Да, мой муж. Маркиз де Карденас. Он имел несчастье быть посланником при Сент-Джеймсском дворе. Целых одиннадцать лет. Мы жили в Лондоне. Ужасный город. Порочный город. Почему ты напал на моего садовника?

— Потому что он угрожал мне оружием, мэм.

— Он говорит другое.

— Будь мир приличным местом, мэм, слово офицера ставилось бы выше слова слуги.

— Бесстыжий нахал! Я дала тебе приют, я тебя накормила, а ты платишь мне ложью и грубостью. Да еще собираешься украсть лодку моего сына!

— Не украсть, мэм, а позаимствовать.

— Нет! — рявкнула она.— Ты ее не получишь. Лодка принадлежит моему сыну.

— Он здесь, мэм?

— Его здесь нет, да и вас быть не должно. Убирайтесь! Как только врач осмотрит вашего бригадира, так и убирайтесь. Вам позволено взять костыли и ничего больше.

— Да, мэм.

— Да, мэм,— передразнила старуха.— Какой смирный.— Где-то в глубине дома звякнул колокольчик, и она повернулась.— El mеdico.

— Сэр…— Шарп тоже повернулся и увидел запыхавшегося Гехегана.— Сэр… там какие-то… люди…

— Где?

— Возле лодочного сарая, сэр. Человек десять или двенадцать. Все с ружьями. Не подпускают нас к сараю, сэр. Сержант Нулан спрашивает, что делать.

— Они охраняют лодочный сарай?

— Так точно, сэр. Охраняют. Не дают нам к нему подойти. Так вот… Господи, что это?

Бригадир издал громкий вопль — по-видимому, вызванный маркизой врач приступил к осмотру.

— Скажи Нулану, чтобы ничего пока не делал. Пусть остается на месте. Главное, чтобы они не забрали лодку.

— Понял, сэр. Смотреть, чтобы не забрали лодку. А если попытаются?

— Не давать, черт возьми. Пристегните штыки и медленно наступайте на них, целя штыками в пах. Думаю, этого будет достаточно.

— Есть, сэр.— Гехеган ухмыльнулся.— Но вы серьезно, сэр, насчет того, чтобы ничего не делать?

— Обычно это самое лучшее.

— Бедняга…— Гехеган украдкой взглянул на дверь, из-за которой донесся протяжный стон.— Не трогали бы, и все бы было хорошо. Спасибо, сэр.

Солдат убежал, а Шарп выругался про себя. Найдя лодку, он подумал, как легко все получается. А ведь надо бы знать, легко не бывает никогда. Если маркиза вызвала каких-то людей из города, случиться может что угодно. Начнется стрельба. Прольется кровь. Шарп не сомневался, что его солдаты прогонят горожан, но опасался возможных потерь.

— Черт бы их побрал! — пробормотал он и, поскольку заняться было нечем, вернулся в кухню и поднял сидевшего за столом Харриса.— Встанешь возле двери у комнаты бригадира и, как только врач уйдет, дашь мне знать.

Из кухни Шарп отправился к башне, где нес службу Харпер.

— Все тихо, сэр,— доложил сержант.— С полчаса назад я вроде бы видел вон там,— он протянул руку в сторону северных холмов,— какого-то всадника, но он исчез.

— Я, кажется, его тоже видел.

— Сейчас его нет.

— Подождем, пока костоправ закончит с бригадиром, и уйдем.— Шарп не стал говорить о появившихся возле лодочного сарая горожанах, решив, что займется ими в свою очередь.— Ну и стерва здесь живет,— сказал он.

— Маркиза?

— Эта карга огрела меня костылем!

— Значит, не совсем еще пропащая,— пробормотал Харпер и, заметив, что Шарп нахмурился, поспешно добавил: — Странно, что лягушатники ничего здесь не тронули, да? Я к тому, что провизии тут хватит на целый батальон! А уж их фуражиры такое богатство точно бы не пропустили.

— Она договорилась с лягушатниками. Наверняка продает им продукты, а они взамен ее не трогают. Старуха не на нашей стороне, это точно. Нас она ненавидит.

— Думаете, она уже сообщила лягушатникам, что мы здесь?

— Могла. И это меня беспокоит.— Шарп прошелся взглядом по дороге. Что-то было не так. Уж больно все спокойно. Тихо. Мирно. Что же его насторожило? Известие о том, что маркиза пытается не позволить им взять лодку? Сержант Нулан сказал утром бригадиру, что французы переправились через реку. На чем? Либо построили лодку из понтона, либо лодка была в форте Жозефина. Но если у французов была лодка, то подойти сюда они могли не только по дороге…— Черт!..