Если бы против них вышел мой видавший виды телохранитель, я бы не поставил на него. Хоть и искренне уважаю Александра, а от одного его взгляда инстинктивно передёргиваюсь.

У ветеранов, что составляли нашу с отцом дружину, чувствовался какой-то стержень. Надломленный стержень. Эти люди видели войну, они стали её частью, они вернулись на родину, целыми, как могло показаться. Но смотря на них, чувствуешь, что каждый рад бы был остаться там, под завалами в очередном конфликте.

Приехать домой в гробу, чтобы оправдать чужие ожидания.

Ожидания тех, кто больше никогда не увидит их товарищей.

Эти мужики смотрели насмешливо. От них исходила чудовищная угроза, они, наоборот, внешне выглядели сломанными. Эти дурацкие клыки и ирокез, слепые глаза. Ты совершишь ошибку, если пойдёшь против этих с виду безобидных людей. Они ведут себя, как хищники.

У костра сидела женщина. Довольно старая, прямо как псевдо-слепой старик. В то, что его глаза не видят я верил. Но не думаю, что они ему нужны, чтобы убивать.

Прямая словно стрела, в старой форме Имперских гвардов, местами заштопанной и потёртой, как и она сама. Пучок волос на затылке был сильно стянут, казалось, только он держит на её лице заинтересованное выражение.

— Значит ты скоро нас покинешь смычок. Что ж, любопытно. — голос её был молод, но какие-то непонятные нотки в нём настораживали. — У нас мало времени. Приготовься смычок…

Женщина говорила и говорила, а слова необычайно легко ложились мне в память. Суть заключалась в том, что у них не так много времени, чтобы рассказывать мне всё. Лиз, как называли говорившую спутники, приложила мне к вискам ладони.

Зрение стало размытым, словно я выпил слишком много. Веки грозились закрыться, но моя воля и чувство любопытства не давали им этого сделать.

Что бы не делали со мной, я не чувствовал враждебных намерений. В ментале появлялась ирония, скептицизм, нетерпение, надежда…?

Для меня прошла вечность, но, когда меня отпустило, сидящие по обе стороны от меня воины даже не поменяли положения. Либо тут сказалась бешеная выдержка, либо я просто потерял счёт времени.

Лиз отвернулась, что-то доставая из лежащей на земле сумки.

Когда женщина повернулась, в её руках лежала искрящаяся золотыми всполохами сфера, размером с кулак. Создатель всемилостивый! Я никогда не слышал о таком цвете. Мне было известно только о перламутровых.

Но долго восторгаться мне не дали. Лиз протянула сферу мне, кивком головы говоря, мол «она твоя».

Я с грустью подумал о том, что было бы неплохо иметь такую в реальности.

Мы какое-то время смотрели друг на друга. Я видел, как в глубине глаз Лиз разгоралось сомнение. Мир закружился, а я почувствовал, как меня бьют по щекам.

— Да всё! Всё! Я тут. — но приводящий меня в чувство решил не останавливаться и отвесил ещё одну пощёчину.

— Ой, а я и не заметил. — говорившего я узнал сразу, это был Диагон. Он ещё разок заехал мне по щеке, заставляя подскочить.

— Что тебе? — я решил максимально быстро закончить. Были дела поважнее, например обдумать свой новый сон.

— Проверяю, живой ты или нет. — снова хохотнул воин.

— Живой! Доволен?! — я огляделся, мы были всё на том же холме. Только теперь нижний город не горел, он тлел, в небо устремились десятки дымовых дорожек. — Всё закончилось?

— Давно. — спокойно ответил воин. — Ну, раз ты в порядке, счастливо оставаться!

— Не могу пожелать того же.

— Знаешь, мне всё равно. — воин рванул с места в сторону города, уже через пару десятков секунд удалившись на приличное расстояние.

Я остался один, сидящий на верхушке холма.

Правый бок саднил, наверняка, там был синяк. Помассировав рёбра, почувствовал тяжесть во внутреннем кармане. Засунув руку, нащупал что-то круглое и тёплое. Сердце забилось чаще, а в горле пересохло.

Воровато оглядевшись по сторонам, достал находку. Ею оказалась золотистая сфера, прямо как в том сне.

Или, это всё же был не сон…?

Ситуация здорово выбила из колеи.

Ещё раз осмотрелся по сторонам. Вдалеке поднимался дым погрома, устроенного тварями. Теперь я уже сомневался в вине мало-разумных монстров. Очевидно погром позволили устроить, думаю именно это хотела мне сказать Наталина.

Было понятно, что люди из моего сна не просто так вложили мне это сокровище. Я даже не слышал о таких сферах. Был ещё один общепринятый момент, никто не мог иметь второй привязки. После инициации ты оставался с той сущностью, что выбрала тебя своим пристанищем. Никак иначе.

Но тогда зачем всё это?

Сердце снова забилось, словно пойманный в силки кролик.

А может они знали, что я смогу её использовать?

Я будто снова окунулся в прошлое. Тогда я с трепетом шёл к постаменту на который в небольшое углубление выкатывались сферы. В помещении приглушили свет. Отец пригласил множество гостей. Инициация одного из четырёх великих домов всегда была помпезной. Все расселись по своим местам и замерли.

Я шёл по красной бархатной дорожке, шёл к своей судьбе, а в горле поднимался ком страха. Напряжение росло и росло, весь путь. Но я проделал его, остановившись в самом конце.

Под небольшой дробный стук, доносящийся из отверстия, на свет выкатилась перламутровая сфера сущности.

На мгновение, я разучился дышать.

Руки сами потянулись вперёд, я шумно выдохнул, раскрыл дар и принял свою судьбу. Силовые нити ядра гибкими змейками выстрелили в сферу, надуваясь от перекачиваемой энергии. Две минуты и всё закончилось.

Я снова задержал дыхание от напряжения. В звезде моего дара не проступил ни один луч, она осталась всего лишь круглым пятном. Словно сточившаяся шестерёнка, с едва заметными уплотнениями на месте зубцов.

На самом деле я всё понял намного раньше. Ещё когда всё только началось. Инициацию описывали по разному, кто-то говорил, что чувствовал тепло, слышал материнский голос.

Кому-то представал сам Создатель. Кто-то вовсе терял сознание, другие корчились в судорогах. Я же не почувствовал ничего. Это было ужаснее, чем лежать уткнувшись лицом в ковёр и содрогаться от боли.

Можно выдержать многое. Презрение окружающих, постоянные подколки и издевательства, боль инициации. Но вот разочарование в глазах отца, это настоящий мизерикорд, мягко проникающий сквозь латы. Бьющий в самое сердце. Убивающий тебя.

Тело била дрожь, пересохшие губы с трудом размыкались.

Как и тогда, мой дар завибрировал, пуская в атаку щупальца. Десятки присосок обвили сверкающий в моих руках шанс.

Сфера растворилась, как сахар в горячем чае. Я не почувствовал каких-то изменений, просто окрас ядра изменился, вместо холодного белого он стал искристо жёлтым. Сверкающим, как золотая монета на солнце.