Начать прямо сегодня: прочитать книгу о волхвах от корки до корки, зазубрить её наизусть, перерыть библиотеки школы и города, заставить Хиннигана пересказать мне содержание всех книг, что он читал, поговорить с Софи, с Кай и её демоном, дойти до самого Архитектора, чтобы понять, что я за тварь…

Мои мрачные мысли оборвал профессор Капелли.

– Ваше кодо впечатляет, м-мистер Ринг. – Он склонил голову в глубоком кивке. Потом повернулся к остальным ученикам (на Питера он даже не глянул) и добавил: – У мастеров мутаций ещё много приёмов, так что п-продолжим, пока в виде лекции… Но сначала мне нужно принести вам кое-какую учебную литературу. М-мистер Хинниган, вы мне не п-поможете?

Очкарик заулыбался и закивал.

– И постарайтесь не галдеть, господа. – Сказав это, профессор направился к выходу, ступая бесшумно, как привидение (звук его шагов скрадывали мокасины).

За ним поспешил Хинниган. Дверь глухо хлопнула.

Через пару секунд зал оглушил грубый и зловещий голос Питера:

– Так просто ты не отделаешься, крыса Рингов. Игра ещё не окончена!

***

Питер склонился над мешком с битым стеклом.

Оно плавилось на глазах, блестящее, прозрачное, собиралось в тугую плотную смесь, вытягивалось, сплеталось в витиеватую косу.

И что это было за оружие, я не сразу догадался.

Сначала подумал, что Питер выплавляет что-то вроде посоха, булавы или копья, но материал вдруг поменял свойство и вид, и теперь ладонь Питера сжимала рукоять длинного боевого кнута с парой стальных треугольных зубьев на конце.

Понимая, что это не просто бравада, и противник настроен серьёзно, я тоже вооружился.

Быстро приложил ладонь к одному из металлических штырей, что торчали из мешка, и через несколько секунд моя нагретая до предела рука выплавила самурайский меч, почти невесомый, с идеальным изгибом клинка и лютым по остроте лезвием. Именно им я легко бы смог разрубить кнут Питера.

– Парни, дра-а-а-ака! Дождали-и-ись! – воскликнул счастливый Купер.

Одноклассники снова заголосили.

– Эй! Давайте без перебора! – выкрикнул Дарт.

– Тебе тоже достанется, Орриван, если не заткнёшься, – процедил Питер. – Прислужник крысы Рингов…

Дарт ринулся в сторону обидчика, но его удержали Купер и Гудьер, скрутили ему руки и заставили остаться за зоной поединка.

И снова я и Питер стояли друг напротив друга.

– Сейчас ты ответишь за Феликса, ублюдок, – сказал Питер.

Я зло ему улыбнулся.

– Ублюдком был твой братец, Соло. Не меньшим ублюдком, чем ты.

Глаза Питера налились злостью.

Он взмахнул рукой. Быстрый, умелый жест – и между нами мелькнуло чёрное полотно кнута, высекая в воздухе искрящийся щелчок…

Когда-то это должно было случиться.

Я размял шею и крепче обхватил рукоять катаны двумя руками.

Взмахнул, со свистом рассекая воздух, ставший вдруг раскалённым. Приготовился, напружинился, расставил ноги шире и перенёс вес на правую. Выставил клинок меча ровно перед собой, в верхнем положении, под сорок пять градусов, готовый в любую секунду сделать выпад, поставить блок, увернуться или ответить на удар.

Питер был опасным противником.

Хладнокровным, хитрым и сильным.

А ещё он мастерски владел боевым кнутом — это было видно сразу.

И, выбрав прилюдный бой, он понимал, что придётся драться не просто до первой крови, а до победного. Что значила для него победа, я догадывался по его свирепому взгляду — Питер хотел не просто меня покалечить, он собирался подавить и уничтожить, унизить, раз и навсегда отбросить на задворки.

Он хотел видеть, как я истекаю кровью и молю о пощаде.

Но ещё больше он хотел, чтобы это увидели другие.

По силе напора он напоминал мне своего старшего брата Феликса, но всё же превосходил его в самообладании: не торопился, не приближался ко мне слишком близко, а медленно и тягуче двинулся по периметру круга, выверяя каждый шаг.

Опасный гадёныш…

Его белые спортивные туфли мягко ступали по татами.

Я же стоял на месте и зорко следил за его жестами, считывал и анализировал малейшую смену выражения его лица и движения глаз, пытался предугадать его обманные манёвры. Нас разделяли два ряда вскрытых мешков, но никто не собирался их убирать.

Они не мешали и не напрягали.

Меня напрягало другое: мне ещё не доводилось противостоять бойцу с кнутом, и я интуитивно вооружился катаной, но допускал, что, возможно, именно сейчас и именно здесь она мне не поможет.

— Умри, крыса Рингов, — прошептал Питер.

В эти слова он вложил всю свою ненависть.

И атаковал первым.

Боевой кнут чёрной змеёй мелькнул над зоной поединков и ударил по татами у моих ног. Стальные зубья на конце орудия с хрустом пропороли тростниковую поверхность настила. А ведь обычным кнутом его не разрезать — значит, Питер вкладывал в силу удара ещё и кодо.

Я шагнул назад и тоже двинулся по периметру круга, только в другую сторону, не меняя при этом положения клинка и не подпуская Питера ближе, чем позволяла зона для поединков.

Одноклассники притихли и отошли подальше, к стенам.

Они изредка перешёптывались, но больше не скандировали и не перекрикивали друг друга, а напряжённо ждали, чем закончится противостояние. Купер и Гудьер контролировали вход в зал, караулили профессора Капелли, который вместе с Хинниганом ушёл за учебной литературой. Библиотека находилась рядом, на втором этаже, поэтому вряд ли профессор будет отсутствовать долго.

Питер не стал больше медлить.

Он резко остановился, сделал короткий шаг назад…

…и я даже не понял, в какой момент его кнут успел преодолеть расстояние между нами.

Это случилось за доли мгновения.

Запястье опалило жаром — тонкое плетёное полотно крепко обвило мою левую руку. Зубья с зазубринами вонзились в кожу, раздирая мышцу. Отработанным движением Питер дёрнул кнут к себе, и меня буквально снесло с ног. Я завалился животом на мешок с камнями, преградивший мне путь.

Держа меч в правой руке, я молниеносно полоснул режущей кромкой по кнуту.

С мерзким трещащим звуком полотно рассеклось. Конец кнута остался на мне, а Питер, потеряв управление, отшатнулся, но тут же снова взмахнул орудием.

Щелчок…

И пока я поднимался на ноги, кнут снова обзавёлся недостающей частью. Правда, уже без зубьев. Питер восполнил его мутацией, но чтобы снабдить кнут остриями, ему не хватило материала.