— Рассказывай, где мы проплываем, — попросила она Манфредо.

— Входим в залив Святого Марка, — покорно начал ее титулованный экскурсовод. — Видишь большой мост во-он там? А под ним — еще один, сверху его не видно. Это «Надежда» и «Смерть»…

— Помню, помню! Я читала о них! Большой мост соединяет городскую тюрьму с Дворцом Правосудия.

— Точно. И когда осужденных после вынесения приговора вели в тюрьму, самые отчаянные пытались сбежать, прыгнув через перила моста Надежды. Но — увы! Внизу их ждали не темные воды канала, а твердые камни моста Смерти…

— Ну вы даете, итальянцы! У вас горячая кровь…

— Да и у тебя не вода, — парировал Манфредо.

Он приказал Луиджи заглушить мотор, и лодка бесшумно, словно Летучий Голландец, заскользила вдоль домов.

— Смотри, этот район, где течет самый широкий канал, считается наиболее престижным. Здесь стоят дворцы аристократов вроде нас с тобой…

— И мой… то есть моего дедушки тоже? — спросила ошеломленная Эмили, вертя головой по сторонам.

— Да. Все это относится к Большому Каналу. Поэтому здешние дворцы называют следующим образом: Ка Барбариджо, слева от нас, Ка Дарио, Ка Гранд, построенный еще в двенадцатом веке…

— Я могла бы всю жизнь смотреть на эту красоту! — вздохнула Эмили, разглядывая сказочно красивые сооружения.

— Думаю, это возможно, — пробормотал Манфредо. — А… Как тебе нравится вот этот? — спросил он, указав на дворец, к которому приближалась их лодка.

Величественное бело-голубое здание гордо поднималось в безоблачную высь, поблескивая на солнце широкими окнами всех пяти своих этажей. Над высокой дверью-аркой несколько увитых плющом балконов описывали полукруг. В саду цвели розы, яркая зелень весело блестела утренней росой.

— Ну как? Любопытный домик, не правда ли?

— Нечего сказать: любопытный! — воскликнула Эмили. — Да это же настоящий дворец!

— Рад, что тебе нравится, — тихо отозвался Манфредо.

Эмили резко повернулась и посмотрела ему в глаза.

— Последние пять лет этот дом стал мне единственным пристанищем, — объяснил он.

— А, теперь-то мне ясно, почему ты так спешил домой, в Венецию, к своему любимому палаццо!

Манфредо лишь загадочно улыбнулся, а Луиджи, к неописуемому изумлению Эмили, стал пришвартовываться именно к этому дворцу.

— Во дворце у нас живет только Правосудие, а все остальные довольствуются скромным названием «владение», — объяснял Манфредо, не замечая ее взволнованного выражения. — Конкретно это владение называется… Ка ди Мафаи.

Удивлению Эмили не было предела. Но самым странным ей показалось то, что Манфредо говорил о палаццо ее деда с каким-то непонятным трепетом, словно это была его собственность.

Впрочем, успокоила она себя, Манфредо тут ни при чем. Дом принадлежит дедушке, а когда-нибудь все это достанется мне.

— А тебе разве негде жить? — ляпнула она.

— Ну почему же, есть где, — выдавил из себя Манфредо. — Я владелец Ка д'Ареззо. Это чуть дальше, за мостом.

— Так почему ж ты там не живешь?

— Потому что там живет мой брат с женой. Сальваторе без ума от развлечений, а мне для работы необходимы покой и тишина. И потом, ему нужна самостоятельность. Знаешь, младшие нередко чувствуют себя незамеченными в тени старших братьев. А сюда я перебрался, потому что твоему деду нравится, когда я с ним. Мы очень близкие друзья…

— Да, ты ему безгранично предан…

Но почему? — вдруг задумалась она. Надо как можно скорее это выяснить.

— Погоди-ка! — сказала Эмили, когда Манфредо подвел ее к воротам. Порывшись в сумочке, она вытащила обручальное кольцо и легко надела его на палец. — Надеюсь, за дверями на нас не набросятся репортеры?

— Послушай, Эмили… — нерешительно заговорил герцог.

— Что-нибудь не так? — От его сосредоточенного вида у нее похолодело сердце.

— Не знаю, как и сказать…

— Ну же! Скажи хоть как-нибудь. Казалось, ему не удастся произнести ни слова, но Манфредо собрался с силами и, сделав глубокий вдох, начал торопливо объясняться:

— Понимаешь, мне кажется, столько новостей в один день твой дед просто не переживет. — Острые, жестокие слова покатились как камни: — Давай повременим с объявлением о помолвке…

Лицо Эмили стало белым как простыня. Все сомнения насчет Манфредо вдруг вылились в четкую форму. Раз ему хочется хранить все в тайне, значит, жениться он и не думал. Но тогда зачем делать предложение, чтобы через неделю отказаться от своих слов? С другой стороны, свадебное колечко обошлось ему в небольшое состояние, а Манфредо явно не из тех, кто делает дорогие подарки женщинам на одну ночь.

От всех этих мыслей у Эмили разболелась голова. Откуда вдруг такие ужасные подозрения? Я же люблю Манфредо! Да, да! Конечно же люблю. А значит, доверяю, как себе.

— Что же ты молчишь, Эмили? — встрепенулся Манфредо, чувствуя себя слегка неловко.

Похолодев до кончиков пальцев, Эмили знала, что дрожащий от возмущения голос выдаст ее с головой. Поэтому, решив сократить свой ответ до минимума, она ограничилась лаконичным:

— И что теперь?

— Предлагаю держать эту новость до лучших времен в тайне. Я знаю, о чем говорю, Эмили, и понимаю, чего это будет стоить тебе и твоим нервам. Но взгляни на проблему с другой стороны. Ведь твой дед сейчас очень уязвим, его сердце может просто-напросто не выдержать такой нагрузки. Я чувствую перед ним ответственность. Все это время он любил меня как родного, так давай подождем, пока не подготовим его.

— Несколько часов назад ты говорил, что из-за деда мы должны поторопиться со свадьбой! — выпалила Эмили.

— Да, мы будем торопиться! — подтвердил Манфредо, теряя терпение. — Но надо дождаться, пока его психика будет готова к восприятию такой неожиданной новости…

— Ты что, стыдишься меня? — предположила Эмили, хитро прищурившись.

— Нет!

Тогда скажи, что любишь, успокой меня! — мысленно молила Эмили.

Но Манфредо не понял или просто не заметил немой мольбы в ее глазах.

— Дадим ему неделю — самое большее дней десять — привыкнуть к мысли о твоем волшебном появлении в его жизни, — продолжал Манфредо. — Эдоардо будет достаточно пока только видеть тебя. По-моему, так даже лучше. Ведь твое появление воскресит в его памяти много неприятных воспоминаний о Стефании…

— Может, ты и прав, — нерешительно согласилась Эмили.

— Но это никак не изменит наших планов! — воодушевился Манфредо, чувствуя близкую победу. — Мы будем готовиться к свадьбе, а потом просто поставим его в известность, и все!

По крайней мере, он еще говорит о свадьбе, а это утешает, мрачно подумала Эмили.