– Эбби пошла прилечь, – сообщил он.

– Надеюсь, я не очень ее утомила.

– Учитывая твои хлопоты по дому, утомить ее тебе не грозит! Лучшего подарка ты ей не могла сделать. Она с трудом утешилась после твоего отъезда.

– Мне очень жаль…

– Не надо ни о чем жалеть, она такая, как есть, ей нужно, чтобы все, кто ей дорог, всегда оставались рядом, как если бы вы были ее детьми. Я лишь надеюсь, что ты не заставляла себя приехать ради нее.

– Вовсе нет… У меня были некоторые опасения, сознаюсь… но с тех пор, как я здесь, я знаю, что приняла единственно верное решение.

Мне было тепло и уютно под одеялом в выделенной мне гигантской кровати. Я только что повесила трубку, поговорив с Оливье, и у меня потеплело на душе от общения с ним, а также от соприкосновения с парижской жизнью. Я привязана к этой стране гораздо больше, чем готова была признать. Я уже собралась погасить лампу, когда услышала стук в дверь. С изумлением я увидела на пороге Эбби, кутающуюся в халат.

– Думала, ты спишь…

– У меня бывает бессонница… и я хотела узнать, удобно ли ты устроилась.

– Нужно быть очень уж капризной, чтобы найти тут неудобства.

Она подошла к кровати, села, взяла мои руки в свои:

– Ты сияешь, Диана.

– Спасибо.

– Будем с тобой наверстывать упущенное?

– Да.

– Знала бы ты, как я рада, что ты несколько дней пробудешь со мной… Моя вторая дочка вернулась домой.

Волнение лишило меня дара речи.

– Ложись.

Она встала с постели, я снова улеглась. Она подоткнула одеяло и поцеловала меня в лоб:

– Доброй ночи, доченька.

Я спокойно уснула.

На следующий день Эбби предложила прогуляться с ней по пляжу. Чтобы она не устала, Джек подвез нас и высадил из машины неподалеку. Мы шли с ней под руку, мелкими шажками. Рука Эбби, лежащая на моей, успокаивала ее дрожь. Я смотрела перед собой и видела только свой коттедж. В этом доме мне казалось, что я вот-вот умру от горя. Но в конце концов эти стены сделали меня такой, какая я сейчас.

– После твоего отъезда в нем никто не жил.

– Почему?

– Он твой… Я захватила ключи, хочешь зайти?

– Нет, не хочу ворошить прошлое.

– Я тебя понимаю.

Мы продолжили прогулку по пляжу, хоть на нас и упало несколько капель дождя. Но я доверяла метеорологической интуиции Джека, который заверил нас, что еще несколько часов дождя не будет. Мне нравился этот пляж, это море угрожающе-синего цвета, этот ветер, практически ни на минуту не стихающий. Здесь я оплакивала Колена и Клару, а еще смеялась, и узнавала настоящего Эдварда, и встретила Джудит. И здесь я каталась в песке, играя с собакой.

– У Эдварда все тот же пес?

– Он стал еще более буйным, если это возможно. Смотри-ка, вот он мчится.

Эбби отпустила мою руку и со смехом отступила на пару шагов в сторону. Лай наполнил меня восторгом. Сколько же времени я провела с Постманом Пэтом! Он мчался на всех парах. Я похлопала по коленям, подзывая его, и, как раньше, он прыгнул на меня и опрокинул на песок.

– Как поживаешь, собакин? – спросила я, а он в ответ принялся облизывать мне лицо.

– Он узнал тебя, – сказала Эбби.

– Невероятно!

Я кое-как отбилась от него, поднялась и бросила палку в глубь пляжа, а сама при этом задумалась, где же его хозяин.

– Эдвард теперь отпускает пса одного?

– Нет, он, наверное, с Декланом.

– А кто это, Деклан?

Эбби не успела ответить: за спиной раздался детский голосок, громко окликающий ее. Я обернулась и непроизвольно отпрянула, увидев маленького мальчика, который мчался к нам, точнее, к Эбби. Он бросился к ней и уткнулся носом в ее живот. В горле у меня образовался комок, появление ребенка нанесло удар по свиданию с пляжем, оно угрожало моему душевному спокойствию.

– Эбби!

– Да, Диана?

– Чей это ребенок?

Было видно, что она чувствует себя неловко, а это с ней случалось не часто, и потому мои опасения только усилились.

– Так чей он все-таки?

– Мой, – услышала я за спиной голос Эдварда.

Я резко обернулась. Он стоял меньше чем в метре и глядел на меня в упор. Я всмотрелась в обоих: сходство было поразительным. Этот малыш, несомненно, вырастет крепким парнем. А пока он представлял собой уменьшенную копию Эдварда: взъерошенные темно-пепельные волосы, жесткие и гордые черты лица, озаренные у него улыбкой. Ребенку было не больше пяти лет. От мысленных подсчетов меня отвлекла маленькая ручка, дергающая за пальто.

– Как тебя зовут?

Я была не в силах ответить и поймала его взгляд – такой же пристальный и испытующий, как у…

– Деклан, позволь представить тебе друга нашей семьи. Это Диана, – ответила малышу Эбби. – Давай оставим их с папой вдвоем, пусть поговорят, ладно?

Он пожал плечами, как бы желая показать, что ему на все наплевать.

– Эдвард, приходите оба к нам на ужин, – предложила Эбби. – Я забираю Деклана.

– Ты не будешь возвращаться пешком. Идите в машину.

– Не думаю, что твой сын должен слышать ваш разговор.

– Я подвезу вас, а потом вернусь к Диане.

Моего мнения никто не спрашивал. Как в старые добрые времена! Эдвард свистом подозвал собаку, молча сделал знак сыну следовать за ним и направился к автомобилю, припаркованному возле дома. Эбби подошла ко мне.

– Поможешь дойти? – спросила она, беря меня за руку.

На самом деле скорее я за нее цеплялась, чем она за меня. Я смотрела под ноги, не в силах поднять глаза и наблюдать за семейной сценой: Эдвард, шагающий по направлению к дому с сыном и собакой.

– Не будь слишком строгой с ним, девочка, – сказала она, садясь в машину.

Тут подошел Эдвард, и я сделала шаг назад, исподлобья поглядывая на него.

– Подождешь у меня дома?

– Больше ты ничего не хочешь?

– Не начинай, пожалуйста…

Я узнала этот резкий тон, взбесилась, но сдержала себя из уважения к Эбби. Отвернулась и направилась к пляжу.

В течение четверти часа я не находила себе места, бросала камешки в воду и курила сигарету за сигаретой. Оказывается, он отец семейства! Такое я и представить не могла. Если бы он просто нашел женщину, это было бы нормально! И за это время она бы даже успела родить. Но сын… Отцовство Эдварда не вызывало никаких сомнений!.. Причем сын такого возраста! Почему он все время устраивает мне сюрпризы?!