И за оберег Брюса-чернокнижника ей спасибо. Да, а как он все-таки к ней попал? Великую княгиню с мужем отправили в Японию, чтобы она меня не смущала, а с отцом, вроде, даже не виделась. Понимаю, что она не с мертвого тела сняла золотой браслет, ее и в России-то в тот момент не было, но любопытно. Отчего император сам не передал наследство Петра Великого мне?

— Ещё вопрос… — начал я, но матушка меня перебила: — Хотите спросить, откуда у меня оберег?

— Хочу, — кивнул я.— Браслет-оберег сегодня утром мне передал некто, или нечто, — поморщилась великая княгиня. — Этот некто сказал, что является поверенным моего отца… Не поняла даже, со строчной или с прописной?

Настал черед скривиться и мне. У меня после самой первой встречи с этим… нечто, остались не самые приятные воспоминания. Не люблю, понимаете ли, если меня хватают за горло.

— Думаю, что со строчной, — кивнул я.

— Вы видели этого Поверенного?

— Видел, — коротко сказал я, не вдаваясь в подробности.

— Удивительно, — в раздумьях сказала Ольга Николаевна. — От этого существа веяло чем-то таким, не нашим. Он чем-то напоминал отца, а ещё вас, то есть, тебя.

Вон как? Что за существо-то такое, напоминающее и Николая Александровича и меня? Но за оберег ему все равно, большое спасибо.

Кажется, я ошибся, что Ольга Николаевна собирается поговорить со мной о невесте. То есть — о потенциальной невесте. Только собрался вздохнуть с облегчением, а потом открыть дверь для выхода, как прозвучало:

— А теперь, дорогой сын, о самом главном… Когда вы собираетесь объявить о помолвке?

Я обреченно вздохнул. А ведь так надеялся, что все как-то само-собой рассосётся, Эдита Мария передумает, уедет в Германскую империю, а мне не придется жениться на девушке, что успела заполучить такую обидную кличку, меньше чем за месяц. А матушка о кличке знает? Не сомневаюсь, что знает. Но оказалось, что Ольга Николаевна знает и о другом.

— Вы знаете, что при дворе запущена сплетня, что будущая невеста уже наняла какого-то колдуна, или волшебника, чтобы присушить сердце своего возлюбленного? Мол — император видеть не хочет девушку, так она черной магией занимается, но Александр Борисович тверд, аки кто-то или что-то… В общем, тверд, как скала. Прелести чужеземных принцесс на него не действуют. Кое-кто уже затеяли тотализатор — дескать, когда принцесса со своими родственниками покинут Россию?

Вот так… Пожалуй, кроме Александрова можно смело брать в придворные осведомители и великую княгиню. Не удивлен. А кому первому вываливают все дворцовые сплетни, касающиеся юного императора? Его матушке. А если учесть, что в отличие от императора, дочь Николая Второго выросла при этом дворе, то информаторов у неё будет побольше, чем у меня. Вот ведь, придворная сволочь, ещё и тотализатор придумали. Нет, надо выбрать время, основательно почистить двор от дураков. Но как бы еще определить, кто дурак, а кто сволочь?

— А если я объявлю, что скоро помолвка, то сплетни сами-собой затихнут? — вяло поинтересовался я.

— Не сразу, но через недельку-другу затихнут, — кивнула Ольга Николаевна. — Одно дело разносить сплетни о девушке с неопределенным статусом, да ещё и немке, совсем другое — о невесте государя. Тут ведь и под уголовную статью можно попасть. Невеста, хотя и не особа из правящего дома, но закон об оскорблении величества и на нее распространяется. Сплетня про невесту государя — сплетня про самого императора.

Эх, так не хочется никаких помолвок, а ведь придется. Не то, чтобы я рвался выполнять свой долг, но жалко эту немецкую дурочку. Вот так нас мужчин и ловят. На жалости, на понятии долга. А ещё на нашей же глупости.

— А что нужно, чтобы объявить о помолвке? — поинтересовался я.

— Только ваше доброе согласие, — оживилась Ольга Николаевна. — А все формальности я улажу сама. Все-таки, я ваша матушка, — улыбнулась великая княгиня. — Ещё вашу бабушку, мою маменьку попрошу помочь. Скучно ей нынче, а тут, помолвка внука, какое-никакое а развлечение. И с невестой она на родном языке поговорит. Надеюсь, ваш новый мундир, да и все остальные костюмы к моменту объявления помолвки будут готовы.

Вот они, женщины, пусть даже самые умные. Им бы не о высоком, а о каком-то барахле… Мысленно вздохнув, я сказал:

— Выражаю согласие. Назначайте дату, место, и все прочее. Но от меня — чтобы только явиться, поцеловать невесту, а во всем остальном… В общем, занят я очень сильно.

— Вот и славно, — расцвела матушка. — Но невесту пока целовать не нужно, не положено, а вот кольцами вы обменяетесь. И, не волнуйтесь, помню о вашей тяге к экономии, — усмехнулась великая княгиня, — тратить деньги вам не придется. Есть у меня два помолвочных кольца, подойдут. Не подойдут — пороюсь в шкатулках у маменьки, что-нибудь да отыщется.

Глава 9. Доработки

Перед совещанием, я привычно разбирал документы.

Бумаги. Бумаги.

Наверное, скоро начну стихи сочинять, типа: «Бумаги, бумаги, бумаги. Звенели в его словах».

Но бумаги — это нормальная работа государя. Не на троне ведь мне целый день сидеть, принимать подданных. Да и на троне до коронации мне сидеть не положено.

Ну это я себя утешаю.

И что у нас есть интересного? Ага. На сей раз управление по снабжению предлагает списать двести тысяч винтовок «Арисака», «дабы освободить склады для более совершенного оружия».

Против более совершенного оружия я не возражаю, напротив, горячо поддерживаю, но что значит «Списать»? И, вообще, откуда у нас «Арисака», да еще в таком огромном количестве? Вообще, что я знаю про «Арисаки»? А только то, что она изобретена в Японии в конце девятнадцатого века, использовалась во время русско-японской против нас, была модернизирована. После того, как из врагов мы стали с японцами союзниками, они нам много что продавали, включая наши корабли, которые Япония захватила или подняла с морского дна.

Понимаю, в моей истории, во время Первой мировой войны военные атташе и торговые представители, вроде графа Игнатьева закупали оружие во всех частях света. И японские «Арисака» у нас имелось, и американские винчестеры. А что делать, если оружия не хватает? Во время гражданской войны и красные и белые имели на вооружении не только трехлинейные винтовки, но и те же японские и американские. Думаю, с боеприпасами возникали проблемы. Но в этой реальности откуда?

Впрочем, это не самое важное. Возьмем за основу, что японские винтовки достались нам в качестве трофеев после победы нашей армии. Многовато, конечно, но пусть так и будет. Лежали они лежали, тридцать пять лет прошло, а теперь их хотят списать. Значит, у меня сразу же возникли вопросы. Списать — это как? Убираем их со складского хранения и передаем кому-нибудь, например, в МВД или войска внутренней стражи? Тех же арестантов можно и с «Арисаки» охранять, а не с «мосинкой». Можно продать населению, хотя я выскажусь против. Одно дело, если в руках у трудового крестьянства или рабочего класса имеется охотничье оружие, совсем другое — если винтовки. А есть еще и третий вариант — взять, да и отправить все двести тысяч на утилизацию. Приклады отдадим на фабрики по изготовлению мебели, а стволы и прочее — на переплавку. Есть четвертый вариант — продать «Арисаки» в развивающиеся страны. Винтовка старая, но если оружия нет, то это лучше, чем ничего. Вон, после постановки на вооружение автомата Калашникова мы исправно снабжали автоматами ППШ и ППС и Китай, и другие страны. А есть ещё и пятый вариант. Не продавать, а отдать винтовки каким-нибудь повстанцам. Я бы Ирландской освободительной армии все винтовки за просто так отдал, да ещё и боеприпасов подкинул. Или в Индию переправить, есть же там не только сторонники ненасильственного сопротивления, но и более радикальные люди.

Нет, пока ничего подписывать не стану. Отдам секретарю с пометкой «Изложить суть вопроса более подробно». Кто знает, а не понадобятся ли нам самим эти винтовки?

Я взглянул на часы. Ну всё, пора идти в кабинет совещаний. Сегодня снова непростой день.

* * *

— Настоящим указом воспрещаю кораблям Норвегии заходить в русские порты, ремонтировать свои суда. Более того, воспрещаю кораблям Норвегии пересекать наши водные границы и заниматься выловом рыбы на наших территориях. Записывайте, записывайте, — кивнул я секретарю.

Мой взгляд скользнул по побелевшему Аристарху Петровичу Пылаеву. Он не роптал, прекрасно понимал из-за чего так происходит. По крайней мере, со списком лиц, участвовавших в покушении на меня, его ознакомили, поэтому сейчас он бледнел, оценивая масштаб работы, который ему предстоит освоить.

— В сторону Норвегии также воспрещаю продавать рыбу. Лес не поставлять, ни под