На формирование условного рефлекса не требуется много времени [1]. В ходе одного эксперимента людям каждое утро в одно и то же время на протяжении пяти дней подряд давали лакомство с высоким содержанием сахара и жира. Еще много дней после этого приблизительно в то же время по утрам им хотелось чего-нибудь сладкого, хотя раньше в это время они его не ели. Желание успело закрепиться.

Профессор Кембриджского университета Вольфрам Шульц – один из современных ученых, построивших свою исследовательскую деятельность по изучению свойств дофамина на основе плодотворной работы академика Павлова, – интересовался в первую очередь причиной и периодичностью пиков активности дофамина [2].

Когда животное не подвержено действию каких-то раздражителей, дофамин в его организме выделяется довольно равномерно, но стоит его как-нибудь «наградить», и можно заметить скачок уровня дофамина в мозгу.

Установив электроды в прилежащее ядро мозга подопытного животного, Шульц получил возможность регистрировать уровень и продолжительность этого выброса дофамина. Он провел эксперимент, в рамках которого отслеживал реакцию обезьян на получение неожиданного вознаграждения в виде сладкого сока. Как и следовало ожидать, наблюдался отчетливый всплеск уровня дофамина.

Следующий этап эксперимента заключался в том, что подачу того же самого сока он совмещал с каким-то визуальным или звуковым стимулом. Когда обезьяны уловили закономерность, дофамин у них в мозге начал выделяться уже по-другому. Основываясь на предыдущем опыте, животные стали воспринимать этот стимул как сигнал к ожиданию сока и реагировали на него повышением активности дофамина. Таким образом, выброс дофамина происходил не в ответ на само вознаграждение, а после получения стимула, предсказывавшего получение этого вознаграждения.

Регина Карелли, профессор психологии из Университета Северной Каролины в Чапел-Хилл, заметила похожую закономерность, когда измеряла уровень электрической активности в мозге лабораторной крысы [3]. Спустя миллисекунды после получения животным стимула, который оно научилось ассоциировать со вкусной едой, несколько групп нейронов приходили в сильное возбуждение. Когда же тот же самый стимул не являлся предвестником вознаграждения в виде пищи, мозг реагировал совершенно по-другому – некоторые нейроны демонстрировали гораздо более слабую активность, в то время как остальные и вовсе оставались в спокойном состоянии.

Вывод был очевидным: стимулы, связанные с получением вознаграждения, стимулируют электрическую активность мозга.

* * *

Объяснить происходящее нам поможет понятие «мотивационная привлекательность», которое ввел в обиход Кент Берридж [4]. Говоря простыми словами, мотивационная привлекательность – это активируемое стимулами желание чего-то, что предсказывает получение вознаграждения. Это усвоенная ассоциация – мы учимся хотеть еду или какое-либо другое вещество, которое нам когда-то понравилось. Эта еда нам может больше и не нравиться (хотя чаще всего это и не так), однако именно желание побуждает нас предпринимать необходимые действия для получения этой еды.

Подобное желание провоцируется такими стимулами, как вид печенья на столе или прикуривающего сигарету человека, стук кубиков льда в стакане со спиртным… Подобные стимулы способны разбудить в нас желание снова испытать связанные с ними ощущения. Наш жизненный опыт придает стимулам мотивационную привлекательность. Положительные эмоции оказываются прочно связаны с этими стимулами, тем самым помогая им овладевать нами.

Мы уже рассматривали подобные стимулы. В исследованиях на животных часто используются световые или звуковые сигналы. Что касается людей, то к визуальным стимулам относится не только вид самой еды, но и фасад и интерьер ресторана, в котором эта еда когда-то употреблялась, либо просто рекламирующий этот ресторан билборд. Различные звуки и запахи, равно как и время дня, место также способны обладать подобной стимулирующей властью. То же самое касается людей и настроения – как хорошего, так и плохого, – которые были однажды связаны с одним из этих стимулов. Запах вишневого пирога может пробудить воспоминания о бабушкиной стряпне, вызывая тем самым отчетливое желание.

Эти стимулы с помощью дофамина провоцируют поиск вознаграждения – подобный механизм имел первостепенное значение для выживания в ходе эволюции. Как только у какого-то стимула появляется мотивационная привлекательность, дофамин толкает нас на поиски желаемого объекта, мешая при этом отклониться от поставленной цели.

«Погоня за вознаграждением, как правило, идет до победного конца, несмотря на какие бы то ни было препятствия и отвлекающие факторы, – объясняет Стивен Хайман, профессор нейробиологии и проректор Гарвардского университета. – Когда я направляюсь в свой кабинет, чтобы найти какую-то статью по анатомии нервной системы, то от ее изучения меня может запросто отвлечь что угодно. Если же я преследую цель получения вознаграждения, то, как правило, проделываю весь путь до конца» [5].

Со временем связь между стимулом и вознаграждением может еще больше усиливаться. Это может происходить, например, как следствие повторения одних и тех же ощущений – так называемой сенсибилизации. Применительно к лекарственным препаратам сенсибилизация представляет собой механизм, в результате которого эффект от одной и той же дозы препарата при повторном применении усиливается. «Когда у стимула появляется мотивационная привлекательность, он может вынудить нас пойти на многое, чтобы заполучить желаемое, – говорит Берридж. – Со временем этот эффект может усиливаться либо за счет обучения, либо посредством сенсибилизации, и нейроны в мозге приходят во все большее и большее возбуждение».

Во время нашей беседы Берридж высказал предположение, что только у части популяции стимулы способны приобретать повышенную мотивационную привлекательность и что приносящая удовольствие еда приводит к перееданию главным образом у этой группы людей. Независимо от того, действительно ли им нравится есть больше, чем всем остальным, эти люди, как кажется Берриджу, будут более бурно реагировать на связанные с едой стимулы и с большей вероятностью окажутся подвержены их власти.

* * *

У обезьян Шульца и крыс Карелли, подобно собакам Павлова, вырабатывался условный рефлекс: их приучали ожидать вознаграждения после какого-то конкретного стимула, в результате чего этот стимул приводил к выбросу дофамина. Джон Саламон и другие ученые продемонстрировали, что выделенный дофамин побуждает нас употреблять служащую вознаграждением еду, которая, в свою очередь, стимулирует усиливающую воспринимаемое удовольствие опиоидную систему мозга.

Если собрать воедино различные исследования в этой области, можно получить более полную картину происходящего. Итак, интересующий нас цикл выглядит следующим образом: какой-то стимул вызывает у нас подстегиваемое дофамином желание – дофамин толкает нас к употреблению пищи – употребление пищи вызывает выделение опиоидов – опиоиды вкупе с дофаминами побуждают нас продолжать есть.