И тут же из кресла, из его подлокотников, из спинки, словно живые существа, выскочили провода и ремни, щупальцами захватили пленника, притянули руки к подлокотникам, туго оттянули назад голову. Это было не так больно, как стыдно – даже с зубоврачебного кресла человек может при большом желании соскочить и убежать, а тут не убежишь, в таком положении нельзя бороться, нельзя сопротивляться – и если кто-то захочет дернуть тебя за нос, можно как угодно кричать и дергаться, но нос не спрячешь…

Олег тут же подумал, что мысль о носе не очень умна и совершенно не ко времени, никто шутить не собирается.

– Прошу, – сказал первый кренг, зайдя сбоку, так что Олегу были видны только его плечо и рука, – сообщить нам местонахождение вашего друга.

Второго кренга не было видно – наверно, зашел сзади, и это было неприятно: когда ты бессилен и беспомощен, противно думать, что за твоей спиной стоит невидимый враг.

– Какого друга? – Удивление Олега было искренним. И понятно: он никогда не называл пришельца другом. Друзья – это те, с кем ты живешь рядом.

– Друга, прилетевшего с другой планеты, – раздался голос сзади, и Олег инстинктивно постарался обернуться, но щупальца упруго держали его голову.

– Преступника, которого вы скрываете, – сказал сбоку второй кренг.

– Вы сами откуда-то прилетели, наверное, с другой планеты, – сказал Олег. – Вы и ищите своих друзей. А мне домой пора. Волноваться будут. Бабушка…

Лицо кренга приблизилось к Олегу, рот улыбается, и на мгновение оно превратилось в лицо бабушки, потом изменилось, стало знакомым, но Олег никак не мог понять – чьим же. И вдруг сообразил: это же лицо Севы, только увеличенное.

– Никто не будет беспокоиться, – сказало лицо Севы знакомым мальчишеским голосом. – Ты сидишь сейчас дома. Пьешь чай. Никто не ищет. Не беспокойся, не спеши, дружок.

Лицо вновь изменилось, и Олег понял, чьим голосом заговорил кренг, – его голосом, Олега. И на Олега смотрит холодными пустыми глазами его собственное лицо.

– Я ничего не знаю! – испугался Олег и попытался изобразить возмущение. – Это ошибка… – Голос его сорвался.

Лицо Олега исчезло, снова появилось гладкое, словно маска, лицо кренга, тот протянул руку к спинке кресла, и щупальца крепче сдавили голову.

– Бессмысленно тратить время на пустяки, – размеренно произнес кренг. – Сиди спокойно, отвечай на вопросы, будет хорошо. Зачем всегда держать у тебя дома одного из нас? Ты скорей идешь домой, мы скорей летим домой, хорошо?

– Я с вами не буду разговаривать, – ответил Олег.

Он лихорадочно старался вспомнить, что в таких случаях положено говорить героям-разведчикам, которые попадали в плен к эсэсовцам.

– Можете меня пытать! – воскликнул он. – Ничего не узнаете!

– Очень глупые слова, – сказал кренг и, словно зная, чем легче всего доказать Олегу его беззащитность, захватил нос его между сухими длинными пальцами и, сжав, повернул так, что из глаз буквально брызнули слезы.

Второй кренг прощелкал что-то коротко, и в ответ раздалось громкое щелканье с круглого экрана. Кренг отпустил нос Олега и спросил, не улыбаясь:

– Смешно?

Олег не ответил. Вытереть бы слезы. Ведь если кто увидит, решит, что Олег ревел. Но кто теперь его увидит? И увидит ли когда-нибудь?

Второй кренг включил на стене еще один экран, такой же круглый, тоже без рамки. Ничего на нем не было, только поблескивал зелеными летящими искорками фон.

– Ты видел преступника Дэ? – спросил кренг, отступая в сторону. – Какой он? Как ты его впервые увидел?

– Я ничего не видел, ничего и никого!

И в то же мгновение перед глазами Олега на пустом экране возникла поляна в вечереющем лесу, разбитый корабль пришельца, а рядом стояли он сам и Марина с Севой.

– Все правильно, – сказал кренг. – Так мы и предположили. Вы случайно нашли его катер, и он заставил вас поверить, что ему надо помочь.

– Я ничего не видел, – сказал Олег, и это было даже смешно, потому что никуда не скроешься от собственных мыслей, и если их можно улавливать, то твоя песенка спета, отважный разведчик.

Щебетал, вспыхивал треугольниками и кружками первый экран, – видно, на корабле кренгов радовались, как удачно все получилось.

Нет, подумал Олег, еще не все погибло. Надо думать о чем-то другом, и тогда в голове не будет нужных кренгам мыслей. Надо думать о чем-то другом, и в этом единственное спасение. Но о чем? Ведь сейчас они будут спрашивать дальше. Им же хочется узнать… Нет, не надо думать о том, что они хотят узнать, надо думать… о мотоциклах. Ну, как он учился ездить в прошлом году на мотоцикле. Главное было удержать вначале равновесие – в первые секунды, пока мотоцикл не набрал скорость…

И, к великой радости Олега, на экране возник мотоцикл, который зашатался и медленно упал набок.

– Спасибо, – раздался голос кренга, – это очень интересно.

– Ты стараешься отвести свои мысли от главного, и это очень похвально. Значит, ты такой же преступник, как и твои друзья. И очень хитрый преступник.

– Но потом я научился ездить на мотоцикле, – сказал тихо Олег, – и мы поехали с горы…

Гора не успела толком появиться на экране, как Олега оглушил сильный удар по лицу.

– Главное – вытерпеть, – бормотал Олег, – главное – не слезать с мотоцикла.

В руке кренга появился прозрачный, наполненный жидкостью шарик. Это еще что? Шарик приблизился к руке Олега, притянутой к подлокотнику, и из него выскочила тонкая игла. И вонзилась в руку.

– Не надо! – закричал Олег. – Я все равно ничего не знаю… – И тут ему стало совсем скучно, и волна вялости, сонливости, но не настоящей сонливости, а отнимающей желание сопротивляться, действовать, спорить, навалилась на него, и все вокруг стало раскачиваться, и он никак уже не мог вспомнить, как же называется эта штука на двух колесах, о которой надо было думать, а добрый голос у самого уха настойчиво и тихо говорил:

– Я подскажу тебе, о чем думать. Ты должен вспомнить, где пришелец и где твой друг, потому что им грозит опасность и ты должен им помочь. Подумай, где они, и мы им поможем…

– Нет! – Олегу казалось, что он кричит так, что дрожат стены разведкатера, но в самом деле его губы лишь беззвучно шевелились, а на экране сквозь туман и волны последних остатков Олегова упрямства начал проявляться берег Вяты и пещеры на этом берегу… – Не-ет…

И в этот момент Олегу показалось, что через воздух, раздирая расстояние, откуда-то издалека пробивается голос Дэ:

– Остановитесь… прекратите…

Но, может быть, ему это казалось.

Марина торопила лошадь, уговаривала ее, зная, что та все понимает:

– Тамарочка, милая, нам же надо раньше их туда успеть!

Она скакала к пещере коротким путем, к мосту, через который вчера переходили мальчишки, – сейчас не было времени скакать вокруг всего леса. И Марина физически ощущала, как из космоса, из черной глубины его, чуткие приборы смотрят на нее, на маленькую точку, ползущую по дороге, и кренги, пощелкивая, рассуждают у экранов, задерживать ее или дать возможность вывести их к жертве.