Франц Гальдер, наоборот, всячески защищал Вильгельма Листа (и не только из цеховой солидарности, но и по объективным причинам), не раз доказывал фюреру, что ударные дивизии группы армий «А» действительно измотаны до предела, что больше не могут идти дальше…

Это, кстати, подтверждали и другие – тот же Альфред Йодль, например. Гитлер специально послал его на Кавказ, чтобы начальник штаба ОКВ объективно оценил военную обстановку (Гальдеру фюрер больше не доверял). Йодль слетал, а потом честно доложил: ситуация и в самом деле серьезная, в ближайшее время ожидается контрнаступления Красной армии, а сил у кавказской группировки Листа осталось крайне мало. Надо думать не о прорыве к Баку и Каспийскому морю (тем более – в Иран), а об отводе немецких частей назад, на Тамань, чтобы в случае опасности быстро переправить их в Крым. И, таким образом, спасти от полного разгрома…

Гитлеру этот объективный доклад начштаба ОКВ не понравился, возник жаркий спор, в ходе которого глава Третьего рейха заявил, что Йодль, в силу отсталости и ограниченности взглядов, не может во всем разобраться и неверно понимает ситуацию. Это, в свою очередь, сильно задело заслуженного генерала, и он сгоряча ответил, что не хочет и не будет врать при таком положении дел, что его долг как офицера – честно предупредить об опасности… Дело чуть не дошло да отставки, но Гитлер все же сдержался, не пошел на крайние меры. Йодль также отступил, принес свои извинения.

Поэтому он сегодня и молчал в основном – чтобы не обострять и без того нервную обстановку…

…Вскоре разгорелся старый спор: Гальдер утверждал, что в преддверии очередной русской зимы (скорой и страшно холодной) нельзя оставлять 6-ю армию Паулюса фактически в голой степи. Сталинград разрушен до основания, все окрестные станицы и поселки – тоже, пригодного для зимовки жилья крайне мало. Вокруг же – голая степь, лесов практически нет, строить теплые дома и блиндажи не из чего. А переносить жестокие морозы в холодных землянках – то еще удовольствие…

К тому же, по сообщениям летчиков Люфтваффе, летающих за Волгу, с востока идут крупные силы русских, день и ночь следуют к Сталинграду военные эшелоны, и их поток с каждым днем возрастает. Остановить же его никак нельзя: самолеты, конечно, наносят удары с воздуха, регулярно бомбят железнодорожные станции и разъезды, но уничтожить все составы, везущие живую силу, бронетехнику и артиллерию, не в состоянии. Их просто слишком много! Ясно, что русские готовят крупное наступление, а надежды на силу и стойкость румын и итальянцев – просто никакой…

И еще одно: русские не случайно начали свою операцию под Ленинградом, по сути, это опережающий удар по 18-й армии. Они задумали связать ее, заставить растратить резервы, чтобы не было что перекидывать к Сталинграду… Не логичнее ли оставить под городом только дивизии Линдемана, а 11-ю армию Манштейна отправить на Волгу, чтобы заранее создать надежный рубеж обороны и стратегический резерв на случай прорыва Красной армии? Ничего страшного, если Ленинград еще год простоит в блокаде, зато это предотвратит возможный котел у Сталинграда…

– Вы не понимаете, – поморщился фюрер, – взятие города Ленина не менее важно, чем города Сталина. И с политической, и с военной точки зрения…

– Не спорю, – попытался возразить генерал-полковник, – но крайне опасно распылять силы. Манштейн нам нужнее на Волге…

– Ладно, – махнул рукой Гитлер (спор уже стал заметно утомлять его), – согласен, можно перекинуть 11-ю армию на юг… Но только после того, как она выполнит свою задачу под Ленинградом, соединится с финнами. Маршал Маннергейм не хочет брать город, который считает родным? Хорошо, обойдемся без него. Нужно лишь перекрыть всякое снабжение Ленинграда, сделать блокаду по-настоящему непроницаемой. Без подвоза продуктов и топлива через Ладогу он скоро умрет… Его последние защитники и жители погибнут от голода – вторую зиму им точно не пережить!

– Сражение под Ладогой может затянуться, – заметил Гальдер. – Русским удалось накопить за зиму значительные силы, они не позволят 11-й армии соединиться с Маннергеймом. И Манштейн завязнет в боях, не успеет под Сталинград…

– Не забывайте, что я отправил туда «тигры», – напомнил фюрер, – уверен, что они помогут одержать скорую победу!

Франц Гальдер сильно сомневался, что несколько новых танков (пусть даже очень мощных) в состоянии переломить ход битвы за Ленинград, но возражать не стал – почувствовал, что фюрер уже на пределе. Обострять и без того непростые отношения… Нет, пожалуй, не стоит – хотя бы ради общей цели. Пока ситуация на Восточном фронте такая сложная и непредсказуемая, лучше перетерпеть… Ведь новому начальнику ОКХ придется как минимум несколько дней входить в курс дела, и драгоценное время будет потеряно. И это может кончиться настоящей катастрофой!

Фюрер счел разговор с Гальдером законченным и повернулся к Альфреду Йодлю:

– Как вы считаете, зачем англичане и канадцы затеяли эту глупую высадку у Дьепа? Неужели не понимали, что это заведомо провальная идея? Кстати, сколько времени потребовалось, чтобы ликвидировать их десант?

– Не более шести часов, – доложил начальник штаба ОКВ, – бои продолжались примерно с девяти утра до трех дня. Потом остатки десанта убрались – вместе с кораблями. Потери англичан и канадцев в живой силе, по нашим данным, более трех с половиной тысяч человек, это примерно шестьдесят процентов личного состава. Они потеряли также все танки и артиллерию. Из морских средств – один эсминец и более тридцати десантных барж. И большое количество самолетов…

– Все равно не понимаю, – пожал плечами Гитлер, – неужели они и в самом деле считали, что с такими силами и средствами смогут захватить Дьеп? Ладно, пускай и захватили бы, но что дальше? Открытие пресловутого Второго фронта, о котором так мечтает «товарищ Сталин»? Это вряд ли – не те силы, и прежде всего – слишком мало танков и артиллерии…

– Позвольте изложить свои мысли, – Йодль подошел ближе к столу с картами, – полагаю, что истинная цель операции – доказать русским, что высадка во Франции вообще невозможна…

– Пожертвовать небольшим количеством войск, чтобы отложить открытие Второго фронта? – чуть улыбнулся Гитлер. – Да, понимаю. Отлично, вполне в британском духе! Хитрый и коварный план… Уверен, что его придумал сам Черчилль. Он ненавидит меня, но Сталина – еще больше. И хочет, чтобы мы дрались друг с другом до полного истощения сил… И уничтожили бы один другого. А они бы, бритты, как всегда, сидели бы на своих островах, дожидаясь, кто победит. Что ж, посмотрим, что этот английский бульдог скажет, когда я возьму Сталинград, Ленинград, Грозный и Баку. Вот увидите: скоро наши танки будут в Закавказье и Иране, на берегу Персидского залива, тогда британцам все-таки придется сделать выбор – погибнуть или заключить с нами мир…

Фюрер победоносно улыбнулся, Альфред Йодль вежливо наклонил голову в знак согласия, Гальдер чуть поджал губы – очень сомневался, что этот план сработает. Но решил промолчать. Ни к чему спорить с фюрером, это совершенно бесполезно…

* * *Оперативная сводка Совинформбюро за 30 августа 1942 года