После двух партий Пистон, не солоно хлебавши, отбыл к нашим, на базу. Жалостливо, но невиновато глянув на меня. Ничего, пусть передаст. Чтоб неповадно было.

После того как Антон, на радость Юлечки, вышел победителем в финансово небезопасной схватке, играть в бесплатную игру было просто неприлично. Деликатный экстрасенс, понимая мое щекотливое положение, предложил фору. Для начала – сто очков.

Я проигрывал. Даже тогда, когда фора была понемногу повышена до трехсот. Исправно платил символически назначенный проигрыш. Компенсацию получал в виде сочувствия филолога. Юлечка уже болела за меня. По-прежнему то и дело пыталась сама выхватить карты. Нервничала.

– Зато по-мужски, – поддерживал меня Антон.

Пряча в карман сумки небрежно смятые, полученные у меня купюры.

...Я проигрывал и весь следующий день. Юлечка оказалась весьма азартной. Утром мы с ней пришли до того, как явился колдун. Филолог-идеалистка предложила:

– Если будешь браться не за ту карту, я тебя ущипну за бок, ладно?..

Я был тронут, но горд. Попросил меня подобными предложениями не унижать.

К вечеру, выплатив белорусскому представителю приличную сумму, пооткровенничал. Решил, что, как экстрасенс, он должен понять и одобрить.

– Товарищ из местной команды обещал свести с местным колдуном-знахарем. Тот одесских ребят от травм иногда лечит. Говорит, на карты может заклинание наложить. Выигрывать будут... Карты.

– В принципе это возможно, – продекламировал магистр. – Но только не в игре против экстрасенса. Дело в том, что возможно блокирование...

Я слушал. Дослушав, сказал:

– Попробую, не у вас, так у других выиграю... Говорят, осечек не было.

Юлечка, разинув ротик, глядела на меня. Недоверчиво, но с надеждой...

На следующий день она пришла первой. Видать, крепко пробрало... Еще бы!.. Можно сказать, проверка чуда на практике.

– Ну как? – спросила первым делом. Восторженно.

– Что? – спокойно не понял я.

– Наложил заклятие?

– Что его накладывать?.. Пару слов сказал, и – все... Не думаю, что поможет.

– Ну что, заколдованный вы наш? – потирая руки, возник предвкушающий победу Антон. – Начнем состязание с духами?

Зря он так. С духами надо бы поделикатней.

Конечно, он не все проигрывал. Но нервничал ужасно. Хотя вида не подавал. Проигрывая, затихал. Выигрывая, начинал разглагольствовать на темы противостояния полей... Мне, в отличие от Юлечки это было неинтересно. Потому что было важно, чтобы он не заподозрил неладное в моих словах о том, что знахарь-заклинатель потребовал более крупной игры, чтобы не обижать заклятие. Ставки в этот день были значительно выше.

– Чувствуешь: другое дело? – иногда вопрошал магистр. – А говорят – лженаука. Вот бы этих говорунов сюда. Да сыграть. А?! Притихли бы.

– Еще вечером пойду, – признался я. – Дед сказал: надо несколько сеансов.

– Лучше несколько, – подтвердил специалист.

Вечером, прощаясь со мной обогащенным, обескураженный Антон сделал вывод:

– Завтра будем играть без форы. Тяжело бороться. К тому же, говоришь: еще сеанс?

– Та не знаю, идти или так оставить... – Я неопределенно пожал плечами.

– Я бы пошел, – безрадостно посоветовал корректный соперник.

Три последующих дня я обыгрывал его без форы. По-крупному. Под изумленные, счастливые взгляды Юлечки. Получая удовольствие, расплачиваясь за все. За то, что он вешал моей женщине, за то, что заставил потеть Мильку, за высокомерие его дружков.

Нравилось наблюдать его недоумение от беспомощности используемых трюков. Мои-то были куда сильнее. Поэтому и не мешал ему финтить. Если клиент играет на «примочке» и ты не хочешь, чтобы он соскочил, мешать не следует. Эту шулерскую заповедь поколениями проверяли...

Не понимал он ничегошеньки. И закончить не решался. Досадно было ему заканчивать. Все надеялся: вот-вот фокусы начнут приносить результаты.

На следующий день собрал консилиум. Из своих коллег-конгрессменов. С утра пораньше.

Обступили толпой меня, одиноко сидящего на подстилке (Юлия задерживалась). Советовались над головой, точь-в-точь как врачи при пациенте. Нисколько не стесняясь. Все были настроены весьма скептически. Антон, нервничая, горячась, втолковывал что-то про те самые поля.

Два человека попробовали сыграть. Я, имея уважение к важности эксперимента, согласился. Но предупредил: ставки – нешуточные.

Какие шутки, когда – буквально – на карту поставлена репутация науки?!..

Проиграли. Для чистоты эксперимента каждый по две партии.

Окружающие – пришедшие и Антон – следили за мной во все глаза. Ясновидящие слепцы...

Тогда двое из неигравших – наблюдавшие – пригласили АнтТогда двое из неигравших – наблюдавшие – пригласили Антона и облапошенных отойти в сторонку. Это я предвидел: здоровый научный скепсис. Подозревают, что я – шулер. В сторонке Антон и парочка проигравших горячо доказывали невозможность предпосылки. Еще бы, со всех сторон десятка два глаз контролировали. Скептики сдержанно им возражали. В конце концов все вернулись ко мне.

– Как можно связаться с этим... заклинателем? – спросил один из неверящих.

– Он принимает только по рекомендации от своих... – заелозил я.

– Так я и думал. – Неверящий обернулся к коллегам.

– А что? – не понял я – спортсмен. – Сомневаетесь, что ли? Точно. Мировой дед. Веселый. Говорил: «Если кто сомневается, пусть позвонит. Я его имя ему же по телефону скажу». Не знаю, наверное, врет. Можно проверить.

Конгрессмены заволновались. Сдержанно, но явно. Принялись обсуждать предложение.

– Вы можете дать телефон? – спросил тот же, подозрительный.

– Деда проверить?

– Да-да, проверить... – он несколько раздражился.

– Чего ж нет. Хотя... Сам номер наберу. Дед – конспиратор. – Хмыкнул: – Даже самому интересно.

Направился к лестнице. Скептик и Антон за мной.

У телефона предупредил:

– Разговаривать сами будете.

Вставил монету, начал набирать номер, спохватился:

– Хоть как вас зовут действительно? А то надурите старика...

– Меня зовут Вадим Петрович, – строго, внятно, как надоевшему, не очень хорошо воспитанному спортсмену, ответил скептик. И потянулся к трубке.

– Вы повежливее, – посоветовал я. – Спросите Василия Порфирьевича. Скажете: от Дмитрия Евгеньевича. – И уже себе под нос. – Нахамят человеку пожилому ни за что...