ты выматываешь себя и истощаешь этот предмет в своей реальности. Даже если он «твой». Вскоре ваши отношения дойдут до взаимного отвращения — ты будешь этого сторониться, а оно отталкивать тебя от себя и строить различные козни… Как‑то так. А сейчас время обдуманно, осознанно и с полным присутствием… пить чай! Он заслуживает этого, поверь. Тащи свою кружку.

— Ой, точно! Она же у меня… Сейчас!

Ами сбегала за своей бессменной чашкой и с каким‑то трепетом протянула ту Кионе. Такое цветочное великолепие они с позеленевшей за время их жизни здесь кружкой ещё не пробовали. Чай выпили практически молча, сосредотачиваясь на вкусе и аромате. Всё равно последние глотки всегда самые вкусные. Как это было прекрасно, осознаёшь только когда всё должно вот‑вот закончится… Как амино пребывание в Омилле. Она немного попыхтела носом, чтобы аромат и послевкусие задержались подольше.

— У меня отличные новости! — радостно произнесла Киона, слегка поболтав тяжеленной заварочной ёмкостью. — Здесь есть ещё на полчашечки добавки для каждой…

— Какая удача!

Амелия радостно улыбнулась и протянула свою чашку. Добавка была также выпита в сосредоточенном молчании. Эта порция чая не эонна, и пропускать её мимо, отвлёкшись на что‑то ежесветное, было бы просто кощунственно. Допив, храмовницы отставили в сторону чашки.

— У меня есть ещё немного времени. — сообщила Киона. — У тебя есть ещё вопросы?

— Да. Есть один… практического характера. Мне про это нападение каждый свет сны видятся. Про то, как этот громила…

Ами судорожно сглотнула.

— Нависает над Келе…

Она сделала ещё одну паузу, пытаясь справиться с подступающими слезами.

— Он ведь мог убить его… понимаешь? Совсем… Киона сочувственно кивнула.

— Понимаю.

— Добавь мне в рацион… ещё что‑нибудь успокоительное. Я не знаю… Мне нельзя плакать… У меня голова разболится.

— И не плакать тебе нельзя. Если ты это сейчас не отреагируешь, не выведешь наружу, оно дольше заживать будет. Я тебе лучше спазмолитическое выдам, когда голова разболится. Не сопротивляйся этому. Головных болей будет меньше. Да, неприятно, но тебе придётся это прожить, приняв до последней капли. Позволь этому пройти максимально естественно. А пока… Жалей себя. Кутай в плед. Читай книги. Делай то, что любишь. Понимай, что Ами сейчас грустно. Не дави на неё.

— Хорошо. Я… попробую. Это легко, пока я здесь.

Они помолчали немного, давая время Ами успокоиться и собраться с мыслями.

— Насколько я понимаю… ты там… защищала Келе? — поинтересовалась Киона.

Кантинка хмуро кивнула.

— Ты молодец. — тепло улыбнулась главная целительница. — Этот мальчик — настоящее местное сокровище.

Широкая улыбка в ответ озарила лицо Ами.

Ай… Повреждённому лицу это не очень нравится… Зато как тепло внутри… Служивая энергично кивнула.

Ай опять… Мир чуть поплыл.

«Да что такое… Что не так с этим выражением эмоций?!»

— Только… не говори никому. — заговорщицки прищурилась, вытирая слезу, Ами. — Ладно?

— Хорошо. Не скажу.

— Не хочу, чтобы думали… что я какая‑то героиня. Я ведь сделала это… для себя. В общем‑то.

— Ты удивишься, но все подвиги так и делаются.

— Точно! Я и сама всегда как‑то знала, что «подвигов» как таковых и нет… Есть много разных мотиваций… Когда цель важнее твоего здоровья. А иногда и жизни. Если последствия от провала действий будут слишком серьёзными. Настолько, что лучше умереть.

Киона согласно кивнула.

— Но не надо при этом обесценивать саму попытку. Ты — молодец. Всё, что я хочу сказать. Какова бы ни была твоя мотивация.

Ами опять умилённо хмыкнула с облегчением. Приятно, когда кто‑то добрее к тебе, чем ты сама.

— Главное, Келе жив!

— И уже почти здоров! Благодаря нам. Ох и, не поверишь, надоело мне собирать и склеивать обратно этого упрямого задиристого юнца… Надеюсь, он поубавит ретивости и прекратит наконец‑то сюда попадать… Зачастил.

— Не кормите его тут. И всё. Здесь очень вкусно кормят. Он сам об этом говорил. И я тоже убедилась.

— Ты сама‑то… смогла бы отказать ему в еде? — хитро усмехнулась Киона. — Не тогда, когда он так мило улыбается. А делает он это почти всегда.

Ами весело хмыкнула. Ай.

— Нет! — она вновь широко улыбнулась, однако в этот раз помня о шраме на губах, придерживая середину рта пальцами. — И не только в еде не смогла бы отказать… А я… теперь в какой‑то степени уже завидую Милли! Часто и подолгу бывает здесь. Вкусно ест. И ни о чём не помнит.

Киона покачала головой.

— Ну. Я очень рада, что у тебя несмотря ни на что, уже в первые же света после того, как ты очнулась, такой хороший аппетит! Это просто изумительно.

— На самом деле… Это только часть моего нормального. Я очень скучаю по его полной версии. Наконец‑то я могла бы съесть здесь всё, что хочу!

— Да?.. Тогда хорошо, что из кантинских у нас пребываешь здесь только ты. Иначе подрыв продовольственных ресурсов храмов был бы неизбежен. — подтрунивающе усмехнулась глава лекарни.

— Напротив! — с серьёзным лицом шутливо возразила Ами. — Готовящие еду очень мной довольны. Я доедаю всё, что осталось в лекарне под конец света. Они так рады, что просят меня приходить ещё, даже когда я выпишусь. А я‑то как рада! Сколько времени здесь я ужасно промучилась! Ты не представляешь. Самое голодное время для меня с момента, как я поселилась здесь — эти послерабочие концы света… Я так поняла, ваши люди после заката обыкновенно не едят. А для меня… Теперь я, можно сказать, практически счастлива и… счастье всё это время было так близко! В общем, если в лекарне понадобится доедайка, ты знаешь, где её искать.

— В Участке Правды.

— Не‑а. — грустно вздохнула Амелия. — В Кантине. Бери любую из нас. Особенно, после работы в полях… аппетит у нас неуёмный. А лично я, как и говорила, выйдя отсюда, уйду с работы. И вот, пока я здесь, у меня вопрос. Что мне делать с этими дурацкими снами?

— Рассказать мне сейчас во всех подробностях, что можешь вспомнить. Потом повспоминать ещё и рассказать ещё раз, пока не ушла на родину. Потом пиши мне.

— Я, возможно, и сама заходить буду, если ты не против. Я же курьерка.

— Заходи, конечно, буду рада. Что с твоим сном?

— Да забыть бы уже про всё это…

— Твоё подсознание иного мнения… Оно старается как‑то переварить всё это. Или донести до тебя нечто важное. Если сейчас не готова делиться подробностями, давай позже?

— Да, давай.

Ами встала, сгребая кружку.

— Спасибо тебе за этот прекрасный чай. И за всё.

— Пожалуйста!

Киона улыбнулась, начиная возиться со своим чудным заварочным монстром. Ами вышла из кабинета, задумчиво направляясь к своему больничному месту…