litbaza книги онлайнСовременная прозаФранцузские уроки. Путешествие с ножом, вилкой и штопором - Питер Мейл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 48
Перейти на страницу:

– Да вот же он, месье! Вы перед ним стоите.

Они одновременно кивнули на длинное серое здание напротив. Когда-то оно, наверное, было красивым, а сейчас смотрело на меня слепыми, заколоченными окнами. Отель уже давно приказал долго жить. Мадам Жерар, занятую своими проблемами, по-прежнему не было видно. Я спросил у парней, когда начнут монтировать оборудование для ярмарки.

– В пять утра, – ответил один из них, взглянув на часы.

В этот момент начал накрапывать дождь, и я понял, что пришло время поискать какой-нибудь уютный бар.

Ночь я провел в нескольких километрах от Мартиньи, в городке Контрексевиль, который, подобно Виттелю, живет за счет своей знаменитой минеральной воды и потому отличается удивительной трезвостью. Показалось солнце, и из окна кафе я наблюдал, как несколько пар, на всякий случай вооруженные зонтиками, совершают чинный вечерний променад. Улицы в Контрексевиле были безукоризненно чисты, а все деревья аккуратно подстрижены. Даже машины здесь, в отличие от всей остальной Франции, парковались согласно правилам: я не видел ни одного автомобиля, перегораживающего движение или втиснутого между деревьями аллеи. Тихий, чистый, степенный городок – рай для тех, кто приехал сюда с намерением хорошенько прополоскать свои внутренности в животворной минеральной воде.

Позже, в ресторане своего отеля, я стал свидетелем редкого, а во Франции и вовсе небывалого зрелища: несколько десятков человек обедали без единой бутылки вина (приятное исключение составлял только мой столик). Вода, и только вода! Я с ужасом вспомнил Калифорнию.

Утро оказалось теплым и ясным. Я выглянул в окно и увидел абсолютно пустую улицу. Единственным живым существом на ней был кот, пробирающийся вдоль стенки домой после бурно проведенной ночи. Весь остальной Контрексевиль еще спал. Видимо, интенсивное потребление воды – очень утомительное занятие. В соседней деревне я остановился, чтобы выпить кофе в сонном кафе, и испытал большое облегчение, когда обнаружил рядом с собой мужчину, который завтракал багетом с толстым ломтем saucisson[59], запивая его стаканом красного вина. Я снова почувствовал, что нахожусь во Франции.

Мартиньи-ле-Бэн за ночь преобразился до неузнаваемости. Вся длинная и прямая рю Де-Л’Абе-Тибо была уставлена ларьками и прилавками и заполнена людьми, отовсюду доносилась музыка. Здесь можно было полюбоваться несколькими образцами удивительного, чисто французского искусства втискивать очень большие грузовики в очень узкие щели. С этих машин выгружали и перетаскивали к прилавкам массу соблазнительных вещей: острые сосиски merguez, посыпанные сахарной пудрой gaufres (французский ответ нашим вафлям), клетки с цыплятами, курами-несушками, племенными кроликами с длинными родословными, утками, перепелками и цесарками. Из тесного загончика три козы с вожделением пожирали светлыми безумными глазами выставку садовых цветов на соседнем прилавке. Еще дальше предлагался огромный выбор «безболезненных» сережек для носа, языка и ушей – они не втыкаются в тело, а крепятся наподобие клипс. Именно в Мартиньи я узнал о существовании марки «Особо прочные джинсы от Никсона» (возможно, если получше поискать, нашлась бы и «Элитная спортивная одежда от Клинтона»). А кроме того, вдоль улицы выстроились высокие ярусы ярчайших матрасов.

Это меня озадачило. Какой человек в здравом уме придет на ярмарку улиток, для того чтобы купить новый матрас? А даже если и приедет, то как он доставит его домой? Но самым странным было то, что вокруг продавцов матрасов, яростно конкурирующих друг с другом, толпилось немало народу. Они рассматривали и ощупывали товар и время от времени тыкали его пальцем, точно хотели разбудить спящее животное. Самые смелые садились на матрасы и подпрыгивали, а одна женщина даже разлеглась во весь рост, крепко прижав к груди хозяйственную сумку.

– Гарантирую вам десять лет сладких снов, мадам, – нашептывал ей в ухо низко склонившийся продавец.

Для тех, кого не соблазняли сладкие сны, его сосед придумал другую приманку: на одном из его матрасов возлежала блондинка, затянутая в черное трико. Столпившиеся вокруг нее покупатели, по большей части мужчины, вели себя скромно и даже застенчиво: не тыкали в матрас и не подпрыгивали на нем, а только жадно смотрели.

А на улице между тем развернулось нешуточное музыкальное сражение: из дверей кафе неслось традиционное попурри на аккордеонах, на другой стороне улицы звучали песни «Аббы», и периодически все это заглушалось боем барабанов. Пожилая леди, сидящая в бамбуковом кресле в крошечном, выходящем на улицу садике, благосклонно улыбалась и постукивала своей палкой в такт ударной установке. Похоже, она была знакома с каждым, кто проходил мимо. Да и все остальные как будто неплохо знали друг друга. Они то и дело останавливались, чтобы поболтать, похлопать друзей по плечам, ущипнуть за щеку. Все это больше походило на воссоединение большой семьи, чем на городской fête.

Оторвавшись наконец от матрасов, я набрел на чудную пасторальную карусель, сохранившуюся в неизменном виде, наверное, со Средних веков. Четверо маленьких пони размером не больше дога степенно трусили по кругу. На спине у каждого, вцепившись в поводья, гриву, а в одном случае и в ухо, сидело по ошалевшему от счастья ребенку. Безразличные к жаре, визгу и тучам мух понурые лошадки напоминали пассажиров электрички, каждое утро привычно едущих на работу.

Я отыскал мадам Жерар и по ее сияющему лицу тотчас же понял, что все вчерашние проблемы благополучно решены. Она представила меня своей матери, и мы втроем отправились в конец улицы, где должно было состояться официальное открытие праздника. Я непременно должен был увидеть церемонию перерезания ленточки и послушать духовой оркестр, составленный из лучших музыкантов Мартиньи. Оркестр в шикарной форме – высокие остроконечные шляпы, небесно-голубые пиджаки и белые брюки – уже стоял на месте. Среди леса ног почти потерялся самый маленький горнист Франции – малыш, ростом едва доходящий барабанщику до пояса. Остроконечная шляпа была заметно велика ему, и я не сомневался, что она свалится мальчишке на глаза, как только тот дунет в свой горн.

Мама мадам Жерар дернула меня за рукав:

Attention! Вон идет мэр avec son entourage[60].

Вновь появившуюся группу отличало забавное смешение стилей. Мэр явился в пиджаке и галстуке, сопровождающие его Мисс Coquille с двумя бывшими соперницами оказались слегка одетыми вверху и внизу и совершенно голыми посредине, но всех их затмевал клоун Пипо в ослепительных клетчатых штанах и рубашке, ярко-красных ботинках и с носом того же цвета. Он уже выступил вперед с намерением немного повеселить публику, но в эту самую минуту прямо у меня над ухом взревели фанфары, полностью заглушив и «Аббу», и аккордеоны. Мэр взмахнул ножницами и перерезал традиционную трехцветную ленточку, перегораживающую дорогу.

Оркестр заиграл военный марш, и мы двинулись вниз по улице: шествие возглавлял Пипо, выделывающий антраша, за ним следовал оркестр, за оркестром – мэр со свитой, а за мэром – я с мамой мадам Жерар. Та, естественно, знала тут всех и каждого, и мы продвигались вперед очень медленно, а потом и вовсе остановились, потому что мама мадам Жерар попыталась уговорить свою собственную маму расстаться с бамбуковым креслом и присоединиться к параду.

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 48
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?