— Ничего не сказал! — патетически воскликнула Светлана Петровна. — Сказал только, что ты на него обиделась — и больше ничего. Рита, ну за что ты так с Ромочкой?

«Сука ты, Ромочка», — вяло подумала Рита. Изложить бы твоей матери все, во всех подробностях. Но Рита этого не сделает. Все по той же причине — противно. Что она дала так себя одурачить.

— Светлана Петровна, поверьте, есть причина, и она очень серьезная.

— Ну что может быть серьезного, когда вы так любите друг друга! — Светлана Петровна, кажется, Риту не слышала. — Рома тебя очень, очень любит!

«Да перестаньте вы марать это слово!», — захотелось вдруг заорать Ритке. Разве это любовь?! Разве она такая?!

— Светлана Петровна, вы простите, ради бога, но у меня клиенты, я еще на работе, — без зазрения совести соврала Рита. — Берегите свое здоровье и не переживайте. Все образуется.

Не дожидаясь ответа, Рита отключилась. Перевела телефон на беззвук. И сдернула с вешалки куртку. Пустота и тишина стали вдруг невыносимы. Куда-нибудь, где есть люди. Неважно, куда. В машине сориентируется.

***

А в машине, в то время, пока прогревался двигатель, Рите вдруг пришла в голову неожиданная мысль. Можно даже сказать — обжигающе неожиданная. Хотя, если вдуматься, совсем таковой не являющаяся. Потому что предмет, с которым была связана эта мысль, не покидал Риткину голову ни на один день. Даже если она не думала о нем специально.

Мысль была феноменально простой, и формулировалась в четыре слова.

Я ведь знаю адрес.

И эти четыре слова словно опустили какой-то заслон, и полились воспоминания. А следом за ними — желания. Даже, наверное, не желание — потребность. Почувствовать прикосновение этих рук. Ощутить, как прижимает к себе. Тихое дыхание. Вкус губ. Запах кожи. И графичный профиль в полумраке комнаты.

***

К тому моменту, когда Рита приехала по адресу, который она набирала в службе заказа такси полтора месяца назад, ежась на зимнем утреннем злом ветру, ее уже конкретно потряхивало. От нервного возбуждения. От чувства, что делает какую-то совершенно несусветную глупость. И от обреченного понимания, что отказаться от этой глупости уже не может. Словно потребность увидеть его жила в ней уже не один день и сегодня, сейчас, когда ей дали маленький шанс прорваться наружу — она затопила, заполонила собой все ее существо. И у Риты дрожали пальцы и часто-часто билось сердце, пока она парковала машину. Увидит. Она его скоро увидит. Ну и что, что глупость! Их знакомство началось с такой глупости, что хуже уже просто не придумать.

Но все же, когда Рита стояла у двери подъезда, она попыталась взять себя под контроль разума. Номера квартиры она не знает. И даже если бы знала — или попыталась бы вычислить математически, ведь этаж и расположение квартиры Рита помнит, а данные о номерах квартир указаны на табличке у подъезда — то даже в этом случае Рита бы не стала звонить в домофон. Потому что просто не представляла, что сказать, когда ей оттуда ответят. А значит, надо ждать. И Рита дала себе срок — пять минут. Если в течение пяти минут никто не войдет и не выйдет из подъезда — она сядет в машину и уедет. Словно в насмешку дверь тут же распахнулась, выпуская теплый воздух и жильца. Последний любезно придержал перед Ритой дверь.

Ну вот и все. Выбор за нее сделан.

Этаж восьмой, от лифта налево до конца. Дверь она в прошлый раз не разглядела, но, оказывается, смотреть особо не на что. Типовая, темно-коричневая, металл. Не дав себе времени на очередную трусливую мысль, Рита нажала на звонок. И, чтобы не сойти с ума, принялась считать про себя. Один, два, три… На счете «десять» дверь распахнулась. За ней стоял Игорь Золотов.

Первая мысль была идиотской — под стать всей ситуации. Серые спортивные штаны нужно продавать только парням, имеющим такую косую пресса. Вторая мысль была не менее идиотской: а еще — тем, у кого есть что в этот самый мягкий облегающий трикотаж вложить. Так, чтобы вопрос размера был сразу разрешен. А потом Рите задали вопрос. Вовсе не идиотский и не про размер, а вполне разумный и в соответствии с ситуацией.

— Маргарита Николаевна? Что-то случилось? Рука? Плечо? Ухудшение состояние?

Господи, он ведет себя, как врач… Врач, в серых трикотажных офигенно сидящих штанах и с футболкой в руках, с таким торсом, что Рита с трудом понимает смысл сказанных ей слов. А ведь насмотрелась в свое время на торсы в фитнес-клубе, но сейчас все как-то иначе… А он ей — про руку. Неужели ты не понимаешь, почему я приехала?!

— Нет, — словно со стороны услышала Рита свой голос. — С рукой все в порядке… Игорь.

Не Игорь Витальевич, не доктор Золотов. Я назвала тебя по имени. И если ты мне сейчас не ответишь, клянусь, я… я…

— Это хорошо, — кивнул он после мучительной, смертоносной по длительности паузы. — Я только из душа, собирался есть садиться. Ужинать будешь?

Есть Рита не хотела. Но кивнула. Потому что этот простой вопрос «Ужинать будешь?» принес облегчение — практически до слабости в ногах. Он понял. Он принял новые правила. Он больше не доктор Золотов, она — не пациентка Маргарита Николаевна.

Игорь отступил вглубь квартиры, в одно движение натянув футболку и спрятав под ней просто неприлично волнующий Риту торс. А потом помог ей снять куртку и пристроил ее на вешалку.

— Руки помыть можно там, — а когда Рита повернулась, кашлянул. — А, ну да, ты и так знаешь. — Еще раз кашлянул. — Я пошел на стол накрывать.

Ужин у Игоря был без изысков, то, что называют, холостяцким. Отварное филе индейки и консервированная кукуруза. Впрочем, Ритка и сама часто не заморачивалась с готовкой, и такой ужин мог бы быть и на ее столе — вполне. Все, что организму нужно, в тарелке присутствовало. Сейчас же кусок в горло не лез, но она пыталась. Ей предложили, она согласилась. Значит, надо есть. Сидеть и просто молчать — еще хуже.

Впрочем, молчание не длилось долго. Утолив первый голод, в хозяине квартиры снова включился доктор Золотов. И, аккуратно орудуя ножом и вилкой, он стал рассказывать о каком-то интересном способе лечения заболеваний того вида, что было диагностировано и у самой Риты. В речи Игоря то и дело мелькали такие слова, как плазмаферез и аутогемотерапия. В чем был смысл, Рита улавливала плохо. С каждой минутой этой лекции ей становилось все более и более очевидным, что пришла она все-таки зря. И он не Игорь. А доктор Золотов.

— Ты какой чай пьешь? — он доел с аппетитом свою порцию, Рита домучила свою.

— Я? — переспросила она растерянно. Рита теперь не понимала, что она здесь делает. Маргарита, ты же навязываешься! Опять ему навязываешься, только сейчас, во второй раз, оправданий у тебя нет. Никаких. — Я не хочу чая. Спасибо за ужин, но я пойду.

Рита резко встала и вышла в коридор. Она услышал, как за спиной щелкнула кнопка чайника. А потом послышались шаги.

Рита чувствовала, как ее затапливает какое-то совершенно неадекватное ситуации отчаяние. Будто она не взрослая уверенная в себе девушка. А закомплексованный подросток, над которым в очередной раз посмеялись. И почему-то никак не получалось снять куртку с крючка.