И вот, словно для того, чтобы сбить меня с толку, жизнь подкинула замороженного мужика под забор. Но все мои правильные рассуждения помогли мне мало. Иначе тогда почему, раз всё было так хорошо и прекрасно, вот эта необычная находка под забором и произнесённое им "Италия" выбила меня из колеи? Вся жизнь в один миг промелькнула перед глазами. Всё необъяснимое точняк имеет объяснение. Можно даже не напрягаться. Времечко! вспоминай не вспоминай… Не возьмёшь его и не перенесёшь куда хочется. Я, обалдев, испытала щемящее липкое чувство страха, которое вызвали во мне его слова. "Невероятно, под моим забором валялся мужик из жаркой Италии. Хотя на таких как я стоит на лбу метка — неудачников. Даже не могу пройти на шпильках, чтоб не подвернуть ногу, ободрать носок новой туфли. Ведь всю жизнь регулярно получаю дверьми по физиономии. Никакой липы. Такое может случиться только со мной". Эти тяжёлые мысли придавили меня, хотелось отогнать и от себя, как страшный сон. Проклятая жизнь! Да и откуда жизнь, всего лишь, маленький кусочек её, а сколько уже успела нагромоздить ошибок, ни дай бог никому. Я должно быть, после его слов, долго молчала, уставившись в окно, хлопая глазами и открывая, как рыба, выброшенная на песок, рот. Потому что, он не выдержал и, хрипя от кашля, спросил:

— Что молчишь? Была там?

Это он зря спросил. Вот на эту тему я ни с кем распространяться не буду.

— Послушай, может, и была, твоё-то какое дело, — возмутилась, нагрубив я. — Поворачивайся, колоть буду. Двойную дозу шибану, авось дело на поправку быстрее пойдёт!

— Валяй, хуже-то не будет.

— Глаза убери, нечего меня фотографировать, — буркнула я.

— Нет, точно! Где-то я тебя, по-моему, видел… — Перехватил инициативу он.

— Во сне не иначе, — усмехнулась я. Решив, что мужик, если не клеится, то бредит. О том, что я была в Италии знают мама, да Юлька.

Он ничего по этому поводу не ответил. Просто посмотрел мне в глаза. Потом, прокашлявшись, простонал:

— Плохо мне.

Я, жалея против воли, принялась утешать. Ох, уж эта бабья натура…

— Ну что ты так распереживался. Придётся потерпеть. Завтра придёт врач и посмотрит тебя. А пока попей травки, остыла, кажется.

— Горько, гадость какая, — отхлебнув, закашлялся он.

Реагируя с невозмутимостью самурая, я принялась его пичкать.

— Давай с мёдом, полезнее и мягче пить, — доставая из банки ложкой мёд, я подносила ему к губам, а он, забирая его, запивал из кружки настоем из трав. — Ничего страшного не помрёшь.

— Спасибо, — устало откинулся он на подушку. — Я тебя выпер с кровати на диван?

— Не страшно. Как ты сюда из Италии-то попал?

О себе он говорил нехотя. Рассказал, что жизнью, в общем, доволен… А попал:

— К другу приехал. Вместе служили когда-то. Так с годами и не теряли те отношения. Давно не виделись, вот договорились, и я прилетел. А он решил наловить рыбки к моему приезду. Вот и наловил. Туман. Ни рожна не видно. Отказал на лодке мотор. В какую сторону добираться не сообразил. Искали несколько дней. Ничего. Нашли, когда села муть тумана по спасательному жилету. Ноги уже рыбы объели. Лодка перевернулась, вёсла уплыли. Вплавь не дошёл. Потерял ориентировку и переохлаждение. Жена беременная была. Двойня. Выкидыш сразу. Малышей спасти не удалось. Ушёл сам и забрал детей. Вот такие пироги.

— Да, не сладкие пироги. — Вздохнула я, забрав из дрожащей руки его кружку. — Поминки, значит, делал сразу по трём? — произнесла я, мало веря его словам. "Больно уж интригующее и какое-то загадочное начало. Эту историю я уже вообще-то слышала, у всего городка на слуху. Только вот какое отношение она имеет к нему… Придумал на ходу воспользовавшись слухом или действующее лицо её?"

— Так и было. Всех, в одну могилу. Хотя тебя понимаю. Никакие уважительные причины с моей стороны не будут приняты во внимание. Но ты можешь проверить.

— Проверю. Поминки, как я поняла, были здесь, "У Петровича".

— Наверное, там. Это единственно приличное заведение. Возвращаться в пустой дом не хотелось. Мне казалось, не заявись я в гости, ничего бы этого не случилось. Чувствовать себя почти убийцей друга и его не родившихся детей, это жутко, я тебе скажу. Вот и остался посидеть. В самом конце подсела девица яркой внешности. Взгляд такой у этой бабочки, хоть на ходу начинай раздеваться. Мы пили и говорили… Дальше, ничего не помню.

Не отказала себе поморщиться и мысленно передразнить: "Яркой внешности- шлюха".

— Про девицу я уже слышала, — буркнула я. — Эту шалаву я знаю, простецкая барышня, то денег попросит в займы, то сигареты стрельнёт, разберёмся. Не далече проживает. Из порядочной семьи, сучка. Ребёнок есть. Мать дом ей купила, молчала, когда та к себе кавалеров приводила, лишь бы жила попутному. А она притон из дома устроила. Такие же, как она подружки собираются, пьют с мужиками, прибившимися к ним, бьются. Ладно бы одни, так ещё и детей за собой в то болото тянут. И те ангелочки всю эту грязь с малолетства видят. А историю о твоём друге я слышала. Такая беда. "Если врёт-то натурально. Если о чём-то умалчивает, темнит, значит, на то имеются свои причины и мне не под силу это вытянуть".

— А ты как это всё видишь?

— Про Лариску-то? Так через окно. Ты встанешь тоже увидишь. Летом они вообще гуляют на полную катушку в саду. Поют себе. Потом подерутся. И опять поют.

— Да, весело живёшь. Не боишься одна. С одной стороны бомжи. С другой притон.

— У меня собака надёжная. И потом, жизнь научила, что бояться надо совсем не тех от которых страшно.

— Неужели? Когда же ты успела жизни-то хлебнуть, зелёная ещё?

— Это мираж. Не такая уж и зелёная. И потом, опыт он от годков прожитых не всегда зависит, а всё больше какими дорожками к этим годкам идёшь.

— Может и так. Мне надо подняться…

— Зачем?

— Надо. Отхожее место как я понял на улице… Значит, мне надо туда.

— Не дури. Я ж судно поставила у кровати.

— Нет… Право же мне перед вами очень не ловко. Я смогу дойти, — бормотал он.

Но я была не менее упряма и у меня были веские причины настаивать на своём, которые я ему тут же и выпалили:

— Твоё упрямство не очень кстати. Упадёшь. Тащить тебя не кому. Потерпи до завтра. Юлька с медиками приедут, перенесём тебя в новый дом. Там все удобства в доме. Сама никак не решалась перейти. Причины не было. Теперь в самый раз. Не капризничай и выкинь чушь из головы. Давай помогу. Вставай и обопрись на меня. Обними за шею.

Его рука скользнула по плечу и ухватилась за шею, задев родинку. Глаза удивлённо раскрылись совсем рядом, рассматривая меня.

— Если я последую твоему совету, то мы оба рухнем на постель, — с иронией заметил он поглядывая на мою хрупкую фигурку. — Тебя такая перспектива устраивает.