А вот третий персонаж его очень напряг. Сам Бесо Ашвелия, начальник Службы Расследования по Амурской и Забайкальской губерниями. Его-то какого черта принесло? Неужели что-то раскопал по Старицкому? Внезапно Павлу Ефимовичу стало трудно дышать, несмотря на включенный кондиционер, исправно охлаждающий и ионизирующий воздух в помещении.

Бесо хищно водил своим великолепным крючковатым орлиным носом, словно принюхивался к чему-то, что было недосягаемо для обоняния других, и как только останавливал взгляд на Борисове, переставал моргать черными влажными глазами. В сорок лет он был еще физически силен, и его фигура привлекала немало женщин любого возраста. Архимаг знал, что Ашвелия пришел в Коллегию после двадцатилетней армейской службы в Закавказье. По слухам, ходил за кордон на диверсионные задания, справедливо получил репутацию везунчика. Дважды его группа нарывалась на пограничные засады с той стороны, но ускользала от преследования по горным тропам и ущельям. А иногда и через труднодоступные перевалы. За все время Бесо потерял лишь пять человек. Так что везунчиком был не только он; его фортуна распространялась на всех, кто служил рядом с ним. Опасный человек, въедливый и дотошный. И даже нисколько не обладатель Дара. Нет в нем Силы, это Борисов знал доподлинно.

— Господа, чем могу быть полезен? — встал из-за стола архимаг. Вежливость только к Лаврентьеву, холопы могут расслабиться. Борисов уже успел переодеться, и предстал перед визитерами в строгом темно-синем костюме.

— Здравствуй, Павел Ефимович, дорогой мой, — хорошо поставленным голосом ответил Лаврентьев, проходя первым от дверей кабинета до гостевых кресел. Пожал руку хозяину, и, не дожидаясь разрешающего жеста, уселся в одно из них. Борисову пришлось показать секретарю и Бесо, что они тоже вольны садиться там, где им удобно. — Приехали мы сюда по одному интересному делу, которое заставило нас поломать изрядно головы.

— Внимательно слушаю, Иван Захарович, — все понял Борисов. Они все-таки раскопали что-то… — Может, выпьете что-нибудь? Чай, кофе или покрепче?

Архимаг сразу почувствовал небольшое напряжение, повисшее в помещении. Лаврентьев сходу закрыл экраном непроницаемости зону переговоров. Стало немного душно.

— Думаю, обойдемся без лишних затрат времени и чайных церемоний, — Лаврентьев закинул ногу на ногу, полюбовался блеском отлично начищенных туфель. — Меня интересует один ученик из твоей гимназии, Павел Ефимович. Если память мне не изменяет: Старицкий, не так ли?

Память старому лису никогда не изменяла, да и сейчас он просто ломал комедию. Что-то ему стало известно, но не настолько, чтобы вываливать обвинения на стол. Да Борисов вытерпел бы и не такое, но нахождение в кабинете Ашвелии серьезно напрягало.

— Старицкий Григорий поступил на учебу в 2006 году. Сейчас перешел на обучение в старшем звене. Один из лучших кадетов гимназии, — сухо ответил архимаг. — Может, стоит снять полог? Нас никто не подслушивает, тем более мы разговариваем в присутствии лиц, не допускаемых до важных разговоров.

Иерарх слегка раздвинул губы в улыбке, покачал головой, словно давал намек о необходимости держать полог развернутым.

— Как ты сам оцениваешь успехи своего ученика?

— Адекватно оцениваю. Я уже предложил ему дипломную работу на выпускных экзаменах. Заметь, Иван Захарович, не каждому дана такая привилегия. Ты же меня знаешь…

— Знаю. Меня всегда поражала твоя способность выискивать талантливых учеников. Значит — достоин?

— К чему этот вопрос? — выдержанно спросил Борисов. — Что конкретно тебя интересует по Старицкому?

— Ходить вокруг да около — не моя любимая тема, — обхватив колено руками, Лаврентьев пошевелил пальцами. — Наши вспомогательные службы раскопали нечто интересное про твоего фаворита. Признаюсь, я сначала не поверил, и заставил еще раз тщательно проверить все данные. Может, Павел Ефимович, сам прояснишь некоторые темные моменты?

— Не понимаю вопроса, — продолжал тянуть время Борисов. — Старицкий попал в какую-то историю, о которой мне неизвестно?

Иерарх поморщился, не принимая такие условия игры.

— Кто он на самом деле? Мы получили информацию, что парень выдает себя за другого человека. Сначала я не хотел тревожить тебя из-за анонимки, но ради порядка послал Бесо в Приволжск, чтобы выяснить некоторые детали. И очень огорчился, когда услышал, что Старицкий — самозванец. Махровый самозванец. Брать фамилию человека, который жив и здравствует — это каким надо быть авантюристом? Ты знал об этом?

Борисов молчал. Услышанное оказалось не самым страшным преступлением. Всегда можно сослаться на неверные данные, на родовые тайны и прочую ерунду, за которую не вздергивают на дыбе и не отправляют на каторгу с блокирующим Силу браслетом на ноге.

— К тебе его подвел некий Барышев, сам имеющий много темных пятен в своей биографии, — продолжил Лаврентьев. — Нам еще предстоит выяснить, какие цели он преследовал, сознательно идя на подлог. Не мог же он поверить на слово мальчишке, появившемуся в его доме с таким жалостливым рассказом о своей горемычной доле. Настоящий Старицкий, как выяснилось, прекрасно знает дядюшку, он сам показал альбом с его фотографией, которой не больше десяти лет.

— Меня могли ввести в заблуждение, — отпарировал Борисов.

— Согласен. Но я не верю, что ты потерял рассудительность. И я оказался прав, когда узнал о твоих тайных контактах с профессором Лапотниковым по поводу анализов крови мальчишки и самого Барышева. Значит, ты догадывался о хитрости захудалого дворянина, и тоже хотел выяснить, кто такой Старицкий номер два.

— Не отрицаю очевидного, — мозг архимага лихорадочно прорабатывал варианты ответов. Самое главное: знают ли в Коллегии потенциал Григория? Вот здесь можно погореть крупно. За сокрытие таких данных точно не пощадят. — Мне не показалось странным, что племянник Барышева приехал к дяде после гибели своих родителей. Какими мотивами он руководствовался — мне не понятно. Но вот кровь, насыщенная компонентами, дающими как минимум, уровень архимага, меня заинтриговала. Барышев говорил, что в их роду никогда не было людей с таким потенциалом. Сначала я пенял на супружескую неверность, и долго был в плену ложного вывода.

— Ты же прекрасно знаешь, Павел Ефимович, что адюльтер одного дворянина, не имеющего большого Дара, с другим дворянином, не знающим, куда такую Силу девать, не позволит родиться потенциальному архимагу, — поморщился Лаврентьев и сделал знак секретарю. Тот с готовностью распахнул папку и подал лист бумаги. Иерарх взял его двумя пальцами и вгляделся в текст. — Такое противоречит природе наследственности у одаренных аристократов. А Старицкий из Албазина заполнен по самую макушку Силой. Почему ты не известил Коллегию о появлении уникального ученика?

— Откуда у вас такие данные? Григорий — ученик с претензиями, конечно, но я бы не сказал, что в нем заложен потенциал роста до бесконечности. Где-то ведь ему придется остановиться!

— Есть подозрения, что не остановится, — покачал головой Лаврентьев. — Парень с уникальной родословной прозябает в Албазине, а мы не могли найти следы его матери и отца. Без исходных данных молекулярный анализ крови ничего не даст. Кто он? Откуда? Не с неба же Творцом прислал, в конце концов?