— Готово!

Повязка упала с глаз. Леший уверенно направился к окну, возле которого только что возилась бухгалтерша, присел, словно в задумчивости…

Любая помада пахнет воском с такой силой, что найти ее можно даже с завязанными глазами. Варнак протянул руку и вытянул маленький футлярчик из проема алюминиевого радиатора.

— Он следил за Оксаной! — выкрикнул молодой парень в бежевом костюме. — Она смотрела туда, куда спрятала помаду, вот он и догадался!

— Ты самый умный, да? — развернулся к нему Варнак. — Ладно, сыграем еще раз…

Он решительно подошел к столу, выдернул из скопища вин полупустую бутылку скотча. Напиток натуральный, и ценен прежде всего тем, что воняет сивухой чуть не на квартал вокруг. Сунул ее скептику:

— Вот, прячь. Сможешь — ты выиграл. А если найду — выпьешь до дна за здоровье Аллы Альбертовны. Все же сегодня ее праздник. Кто завяжет мне глаза? Я согласен на все.

Добровольцев нашлось преизрядно. Причем кто-то придумал сперва наложить ему на глаза салфетки, а уже потом намотать сверху дамский шелковый шарф. Впрочем, Варнаку было все равно. Волчий слух и нюх позволяли ему уверенно действовать даже в полной темноте.

— Ну, когда искать? — поинтересовался Варнак, хорошо слыша, как хитрый паренек крадется все туда же, к входной двери.

Кто-то закрутил его вокруг своей оси, отскочил и выкрикнул:

— Пора!

Еремей пошел было к окну… и вдруг услышал шелест шагов. Источник сивушной вони сместился. Леший повернулся вслед за запахом, паренек заметался и замер. Варнак подошел ближе и засмеялся: аромат струился сверху.

— Мне нужно подпрыгивать или нет? — спросил он и снял повязку.

Гости горячо зааплодировали. Паренек стоял прямо перед ним и держал бутылку над головой.

— Ну что? — поинтересовался у него Варнак. — За здоровье именинницы?

— Тост, тост! — Все поспешили обратно к столу.

Еремей успел первым, наполнил рюмку минералкой.

— А ты чего так? — спросила у него первая леди Корзова.

— Я за рулем.

— Ничего. — Алла Альбертовна указала на одного из гостей: — Константиныч сегодня простит.

— А еще мне вера не позволяет.

— Ты же не в ашраме!

— А еще… А еще я просто не употребляю алкоголя.

— Ну и молодец, мой мальчик, — вмешавшись, одобрила его Юлина бабушка. — Так и держись. Водку, проклятущую, всегда найдется кому выпить.

— За здоровье именинницы!!! — после долгого колебания провозгласил паренек, вскинул бутылку скотча над головой и решительно осушил прямо из горла.

— Еремей? — тихо уточнила Алла Альбертовна. — Спасибо, юноша. Такого увлекательного представления на своих именинах я еще не видела.

— Приглашайте чаще, — кивнул на похвалу Варнак.

— С днем рождения, мама, — наконец поздравила мэра и дочка. — Я очень рада, что у тебя все хорошо. А теперь мы пойдем, ладно?

— Нет!!! — Женщина даже схватила «конопушку» за руку. — Нет, не уходи. Теперь, после такого зрелища, я вас тем более не отпущу. Выпей сока. Твой любимый, яблочный. И салат фруктовый я специально для тебя заказывала. Задержись еще немного, попробуй, посиди рядом.

Юля поддалась, но ненадолго. Где-то с четверть часа она выждала, потом попыталась подняться снова. И опять мама настойчиво удержала ее на месте… Но на четвертый раз «конопушка» все-таки заупрямилась и встала из-за стола:

— Прости, мама, но уже поздно. Нам пора. Еще раз поздравляю… Мы поедем.

— Нет, нет! — вскочив, побежала Алла Альбертовна следом. — Подожди! А давай ты не поедешь сегодня в свою секту? Давай дома переночуешь? Оба переночуете у меня дома!

— Нет, мам, не беспокойся. Мы же на мотоцикле, доедем быстро.

— Останься, Юля!

— Мам, мы же договаривались… Я домой не пойду!

«Конопушка» крепко вцепилась Варнаку в локоть, и они вышли за дверь. Мэр выскочила следом и тоже схватила Еремея за руку:

— Да стойте же! Стой… — Она перевела дух. — Тебя должны убить сегодня. Как раз сейчас. Пока и я, и Юленька здесь. Чтобы без подозрений. Пожалуйста, останьтесь. Сейчас я ничего не могу изменить. Но завтра попробую… Оставайтесь… — Она опустила руки и безнадежным тоном закончила: — Я ведь тебя предупреждала…

— Откуда они могут знать, где я прячусь? Ведь я… — Варнак запнулся и хлопнул себя по лбу: — Ну да, конечно! Ты потихоньку приглядываешь за дочкой. За ашрамом наверняка кто-то следит. А я-то старался, следы заметал… Идиот! Ты знала о моем укрытии с самого начала!

— Не с начала. Но быстро выяснила.

— Мама, ты хочешь убить Рому? — запоздало охнула Юля.

— Оставайтесь у меня, — положила руку ей на плечо Алла Альбертовна, — и все обойдется.

— Они меня не дождутся и решат проверить ашрам, — покачал головой Еремей. — Нет, так не пойдет. Я поеду и решу вопрос.

— Ты хотела его убить?! — «Конопушка» скинула мамину руку.

— Юля, — взял ее за плечи Варнак, — ты должна остаться.

— Но тебя убьют! — выкрикнула «конопушка», заставив обернуться нескольких прохожих.

— Какая глупость! — Варнак наклонился и взял ее лицо в ладони. — Юленька, разве ты забыла, кто я такой? Я мрак и ужас всего живого, я властелин проклятий, порождение тьмы, я властелин ночи. Никто из смертных не способен причинить мне вреда. А вот тебя могут поранить. Очень тебя прошу, развяжи мне руки. Позволь прокатиться к ашраму одному. Нужно успеть, пока плохие дяденьки не заскучали и не полезли искать меня в общем доме. Я всех быстренько разгоню и вернусь. За меня не нужно бояться. Останься с мамой.

Он осторожно передвинул девочку в руки мэра, перебежал улицу и оседлал «Урал».

Пока одной своей сущностью леший мчался на мотоцикле по шоссе, другая его часть выбралась из болотного сухостоя и дворами стала пробираться к светлому убежищу буддистов. Из-за выходного дня большинство дач были открыты, многие горожане приехали с собаками, и путь волка отмечала полоса истошного лая. Связываться со зверем песики не рвались, по вот обгавкать — это с большим удовольствием. Однако странное поведение четверолапых друзей человека никого из дачников не обеспокоило. Отдыхающие, готовясь к ночи, допивали водку, доедали шашлыки и салаты, а в некоторых домах уже и гасили свет.

Не обратили внимание на лай и пятеро мужчин, которые, не особо таясь, выжидали чего-то возле ашрама. Двое подпирали на улице фонарь и экономно попивали пиво, по очереди прихлебывая из стеклянной бутылки, еще трое курили за соседским сараем, рассевшись на опрокинутой набок лестнице. Чуть поодаль, в зарослях черной смородины, залег и Вывей, дожидаясь своего часа.