он тихонько окликал собаку и молча показывал на сияющие снегами горные вершины. Не важно, были там в это время бараны или нет. Кэрэмэс найдет. И он действительно находил. Люди прозвали его «легендарным». Теперь Кэрэмэс, кажется, тоже томился ожиданием. Зато Мойто резвился, подпрыгивал, крутился без конца. Уши встали торчком, глаза забегали. Он весь как-то подтянулся, широколобый, с белой каймой на шее. Кадар говорил, что из него выйдет отличный пес, если как следует поднатаскать на охоте.

— Собак привяжи как следует, они вряд ли понадобятся, — строго сказал Кадар.

— А зачем мы их взяли? — спросил Гена.

— Так, на всякий случай. Твой Мойто пусть хоть раз поглядит на живого медведя. А Кэрэмэс… Может, нам удастся застрелить хозяина в берлоге. Как его вытащить? Вдруг он только ранен и затаился? Сунешься сам, он голову тебе оторвет. В таком случае Кэрэмэс пригодится. Мы впустим его в берлогу.

Гена с особым уважением посмотрел на Кэрэмэса, который спокойно сидел на задних лапах и умными глазами следил за хозяином.

Года два назад Кэрэмэс спас Кадара от верной смерти. Было это в горах, на охоте. Кадар тогда подстрелил в ущелье снежного барана. Сидел спокойно и свежевал тушу, Кэрэмэса поблизости не было. Вдруг над ухом охотника тихонько кто-то рыкнул. Обернулся Кадар и — чуть чувств не лишился. Совсем рядом с ним стоял огромный черный медведь. Кадар не помнит, как успел схватить ружье, прицелился и тут вдруг понял: бесполезно. У него с собой только малокалиберка. Медведя из нее не убьешь. Разозлишь только. Кадар опустил ружье и оцепенел от ужаса. Стоял и смотрел на косматого. Медведь тоже не двигался с места, только тихонько рычал и поводил носом — к чему-то принюхивался. Может, хотел отнять у человека добычу или просто требовал уступить дорогу… Кто его знает?.. И Кадар конечно же уступил бы ему, но… как? Ущелье узкое, с двух сторон выпирают голые отвесные скалы, шагнуть некуда. Да и пошевелись он, медведь тотчас кинется на него, разорвет.

Неизвестно, чем закончился бы тогда этот безмолвный поединок, если бы не Кэрэмэс. Он вдруг выскочил из-за какого-то валуна, вцепился медведю в заднюю ногу, потом отпустил и чуть отбежал в сторону. Медведь дико зарычал и устремился за ним.

Кадар ушел через горы, бросив свою добычу. Кэрэмэс вернулся домой ночью. Весь израненный, с опухшей мордой, шерсть на нем висела клочьями. Утром люди поехали на то место, где Кадар встретил медведя, но ничего не нашли. И барана в ущелье тоже не было…

Вот какой пес у Кадара, действительно, легендарный…

…— Будь внимателен, Гена. Он, наверное, слышит, как мы тут колдуем.

Кадар вытащил топор. Срубил три шеста. Двумя перекрыл вход, воткнув их куда-то под снег и валежник. Это для того, чтобы медведь не смог пулей выскочить из берлоги, а застрял ненадолго. Вот тогда охотник должен успеть выстрелить.

— Целься прямо во вход. Как покажется, бей в голову, — объяснил Кадар.

Левой рукой он взял шест, в правую — карабин; Гена, напрягшись, целился. Весь мир для него был в прорезе прицельной планки. Кадар резко сунул шест в берлогу, и в тот же миг снег фонтаном взметнулся вверх, оглушительный рев словно расколол воздух, и нечто огромное, кудлато-черное прыгнуло на них не из щели, которую стерегли охотники, считая, что это и есть вход в берлогу, а с тыльной стороны. Тут же с лаем рванулись на привязи собаки. Все произошло так быстро, что Гена едва успел отскочить в сторону и нажать на спусковой крючок. Выстрела не последовало. Выяснять было некогда. Медведь уже подмял под себя Кадара. Гена торопливо бросил ненужный карабин, с кошачьей ловкостью схватил торчащий в дереве топор, рысью прыгнул на медведя и резко опустил топор на затылок зверя. Горячая кровь брызнула на снег. Медведь тут же ослаб, дернулся и мешком свалился вниз…

— Кадар, Кадар! — закричал Гена.

Кадар очнулся, поднял голову, потряс ею и улыбнулся:

— Спасибо! Ты спас меня!

Он, отряхиваясь, поднялся. Все произошло в считанные секунды, медведь не успел пустить в ход когти и клыки. Кроме того, Кадар, падая, сумел сунуть голову под медвежье брюхо и отделался только тем, что вся спина меховой тужурки была разорвана в клочья.

— Отпусти собак. Пусть побалуются…

Кэрэмэс сразу бросился на мертвого зверя, рвал его, мотая головой, и отфыркивался, оглядывался на Мойто. Тот, подняв дыбом загривок, боязливо крутился возле, издали тянул морду. Но постепенно и он осмелел. Сначала вцепился в ляжку, затем почему-то отпрыгнул в сторону и снова набросился…

— Смотри, Гена, твой Мойто получил первое крещение, — улыбаясь, сказал Кадар.

— Как и я, — ответил Гена. Сердце постепенно успокаивалось.

Аккуратно разложили по частям медвежатину. Жирный попался медведь, на пояснице и ниже жир был толщиной в четыре толстых пальца. Гена в душе радовался, вспоминая Нюку…

— Медвежья желчь тебе на удачу, Гена, — сказал Кадар.

— Спасибо. Ты ел, Кадар, медвежатину?

— А как же. Конечно, ел.

— И тяран тоже?

— Еще спрашиваешь… Теперь попробуешь сам, будешь знать. Сразу в поселок к жене потянет, — громко засмеялся Кадар своей шутке и, предвкушая такое удовольствие, причмокнул. — Шкуру тоже бери. Все-таки это первая твоя медвежья охота.

Гена сходил вниз за нартами, пока Кадар возился с мясом, деля его на куски и раскладывая на снегу, чтобы слегка заморозить. Олени почуяли медвежий дух и встревожились. Расширенными глазами испуганно посматривали на копошащегося хозяина и готовы были вот-вот сорваться с места. Гена держал их цепко, время от времени покрикивал, успокаивая животных. В минуты тревоги важно подать голос, и олени доверятся человеку. Подошел Кадар, приговаривая какие-то ласковые слова, каждому ездовому, упряжному как-то ловко и незаметно провел ладонью по ноздрям, это чтобы они привыкли к медвежьему запаху и не пугались.

В обратный путь собак отпустили без поводков. Они, довольные удачной охотой, резвились на снегу. Кэрэмэс подставлял свою могучую шею, а Мойто с разбегу кидался на него, но тут же перелетал через его спину и мягко падал на снег. Кэрэмэс, играя, теребил Мойто за горло. Это повторялось снова и снова. Наблюдать за ними было интересно. «Гляди, как Кэрэмэс учит щенка», — говорил Кадар. Потом собаки пустились во весь дух по речному насту. Мойто был полегче и поменьше, поэтому легко уходил вперед.

Впереди послышался собачий гомон. Это собаки Кеши и Нюку увидели Кэрэмэса с Мойто. От зависти, наверное, бесятся. Все вышли из палаток. Об удаче догадались по Кэрэмэсу. Тот всегда прибегал раньше хозяина, вилял хвостом, запросто заходил в палатку, проделывал гордый круг, тут же выбегал на улицу