Ужин был великолепен. Тейра без конца вспоминала, как Анджело сказал ей, что ему нравится быть с ней. И ей с ним хорошо.

И дело не только в сексе.

Последняя мысль доминировала над прочими, когда Анджело вез Тейру из ресторана обратно в дом возле пляжа.

– Уже поздно. Хочешь переночевать здесь?

– Это с самого начала входило в твои планы?

В голосе Тейры звучали нотки чувственности и насмешки.

– Я думал о таком обороте дела, но, если тебе это не нравится, мы вернемся в Портленд.

Во всяком случае, он честен.

– Здесь много спален, – заметила Тейра, уже зная, что вероятность того, что используется лишь одна, очень велика.

– Да.

– Но в итоге мы можем оказаться в одной?

– Это зависит только от тебя.

Либидо Тейры впервые в ее жизни совершенно вышло из-под контроля. Она не знала, чего хочет, но только не прощаться с ним.

– Наверное, разумнее было бы остаться.

– Отлично. Мне не хотелось бы колесить по горным дорогам так поздно.

Но стоило ей попросить, он пошел бы на это.

Такую покладистость нужно ценить, усмехнулся про себя Анджело. Ее доверие к нему растет, пусть даже она об этом не догадывается.

Анджело разжег огонь в большом камине и открыл стеклянную дверь, ведущую наружу. В комнату вместе с прохладным воздухом ворвался шум прибоя. Здесь, на побережье, становится довольно прохладно, едва заходит солнце.

Тейра скинула туфли и прошла по мягкому ковру к открытой двери. Она любила лето за эти долгие дни и роскошные закаты.

Угасающие темно-красные и оранжевые лучи отражались в воде. Скоро взойдет луна, но пока сгущающаяся темнота рождала ощущение, что они с Анджело остались одни во вселенной.

Странное ощущение, с ним необходимо справиться, и немедленно.

В одном из встроенных шкафов она заметила знакомую коробку.

– Хочешь, сыграем в нарды? – предложила она, не оборачиваясь.

Ответом ей было молчание.

Она обернулась и буквально столкнулась с Анджело. Он стиснул ее плечи.

– Я хочу тебя, Тейра.

– Значит, ты намерен меня соблазнить? – Она не могла разгадать значение перемены в его лице и попыталась скрыть свое беспокойство, как много раз поступала в прошлом, за видимым цинизмом. – Ты надеешься, что твое предложение поможет тебе затащить меня в постель? А завтра, послезавтра или еще когда-нибудь начнешь заявлять, что не так-то мы друг другу и подходим?

Это было прямое обвинение, намеренное оскорбление, но Анджело не обиделся. Даже не дрогнул. Он просто посмотрел на нее так, словно знал что-то важное, чего не знала она. Что-то такое, что она хочет узнать и одновременно боится.

– Ты – (поцелуй в губы) – должна – (его язык касается уголка ее рта) – доверять – (его руки стискивают ее бедра) – мне.

Как и на пляже, ее тело отреагировало на его близость так, будто обрело единственное родное пристанище. Против такой глубины чувства защиты нет.

Мир закружился, и Тейра поняла, что ее несут куда-то. Куда – этого она не знает, и ей все равно. Ее забота – владеть этими мужественными губами до конца вечности.

Анджело остановился, слегка наклонился, и ни единый лучик света уже не касался глаз Тейры. А когда он опустил ее на мягкий ковер и оторвался от ее губ, она открыла глаза и застонала, протестуя.

Они лежали возле камина, и только его оранжевый свет освещал комнату.

Анджело опустился рядом с Тейрой, опираясь на локоть. Их тела соприкасались. Его нога легла на ее бедро, а грудь прижалась к ее руке.

– Боишься? – спросил он, довольно, впрочем, небрежно.

– Ты сказал, я должна доверять тебе.

– И ты доверяешь?

– Я стараюсь.

Лицо Анджело осветила одна из его нечастых улыбок.

– Это хорошо.

Тейра ничего не ответила, и Анджело провел пальцами по ее лицу, посылая ей электрический разряд.

– Какая ты красивая.

Много, много раз за долгие годы она слышала эти слова, и они почти потеряли для нее свое значение. Но этот человек видит в ней не только красивое тело, предназначенное для того, чтобы демонстрировать творение какого-нибудь модельера. Он смотрит на нее как любящий человек. Как никому не позволялось смотреть целых два года.

Барон тоже ценил ее красоту, но его комплименты были насыщены гордостью за право обладания. И это тревожило Тейру, как бы сильно она ни любила его или думала, что любит.

Анджело смотрит на нее, как мужчина смотрит на женщину, от которой не может оторвать взгляд, – совсем не так, как смотрят, когда хотят выставить ее напоказ.

Несколько секунд она в молчании наслаждалась новым значением слов, произнесенных им.

– Спасибо тебе. – Она провела ладонью по его чеканному лицу. – Ты очень красивый.

Уголки его рта дрогнули.

– Я никогда не думал о себе с этой точки зрения.

– Как почти все мужчины. – Тейра заулыбалась, потому что почувствовала себя счастливой. – Но в этом ты мне можешь доверять. Глядя на тебя, получаешь эстетическое наслаждение. В каждой твоей черте есть такая мужская красота, какой я никогда не видела. А моя прежняя профессия позволяла мне видеть много красивых мужчин.

– Значит, ты считаешь меня самым притягательным мужчиной из всех, кого ты знала?

– Да.

– Это мои сицилийские гены.

Его самоуверенный тон скорее ласкал слух, нежели раздражал.

Тейра засмеялась.

– Наверное, твои родители оба были неотразимы.

– Наверное.

– Ты разве не знаешь?

Лицо Анджело потемнело, губы сжались.

– Знаю. Правда, я об этом очень давно не думал.

– Ты не любишь говорить о них?

– Да.

– А может быть, тебе станет легче, если ты со мной поделишься?

Тейра отнюдь не была психологом-любителем, но чувствовала, что Анджело слишком многое о себе скрывает.

Уж кому бы говорить.

Она подавила вздох. Она не лучше Анджело, но о Бароне рассказала ему больше, чем когда-либо рассказывала матери. И от этого ей стало легче.

Анджело погладил Тейру по шее, и у нее перехватило дыхание. Это легкое, но удивительное прикосновение заставило ее почувствовать, что они находятся на пороге по-настоящему доверительных отношений. И она не отступит, как бы хорошо ей ни было рядом с ним и без этого.

– Анджело.

– Это очень личное.