Вдоволь набегавшись, девушки свалились прямо в зеленую траву, чтобы немного отдышаться. Было так хорошо, что никуда не хотелось уходить. Настроение не портило даже нависшее над ними хмурое небо. Оно повсюду здесь такое, в Мехико. Город-гигант, самый большой мегаполис в мире, ужасно задымлен. Если бы не Чапультепек — зеленые легкие столицы, — он уже давно задохнулся бы от удушающих миазмов.

— Что-то я проголодалась! — завздыхала Труди. — Моему молодому растущему организму срочно понадобились калории!

— Знала бы, что ты такая обжора, ни за что не согласилась бы оставить тебя с собой, — пошутила Бетси. — Терпи.

— Ну-у! Хоть крошечку! Хоть какой-нибудь хот-дог или гамбургер! —Девушка вдруг прекратила канючить, пораженная внезапной мыслью. — Да, интересно, а есть ли вообще у них тут гамбургеры?

— Вон! — кивнула англичанка. — Какой-то лоток. По-моему, там то, что ты ищешь.

Регентруда резво сорвалась на ноги.

— Тебе чего-нибудь принести?

— Ну, разве что небольшую бутылочку пива.

Юная немочка умчалась, как метеор.

Заложив руки за голову, Бетси устремила взор, ввысь. Но она не видела тяжелых свинцово-охристых туч, проплывавших по небу. Ее голова была занята иным. Что-то ускользало от нее, какая-то неуловимая мысль не давала покоя. И что ей не понравилось? То ли тот факт, что ее приезд в Мехико сразу же был замечен некоей третьей стороной? Или излишняя неопределенность в тоне, которым с нею беседовал да Сильва? А может, все началось еще в Лондоне, когда она впервые увидела лицо Саймона Джентри?

Отчего он практически с ходу, даже как следует не поторговавшись, согласился заплатить совсем несуразную сумму, совершенно не соответствующую предполагаемым затратам ее, Бетси, усилий? Всего-то забот, что приехать, посмотреть, оценить и, в случае чего, привезти в Лондон.

Или дело вовсе не так просто, как это представил ей мистер Джентри?

Над головой послышался шорох. Девушка скосила глаза и увидела, что на ветку росшего поблизости ауэуете примостилась птица ярко-зеленого цвета. Ее хвост был украшен несколькими длинными перьями. Гордо распушив их, птаха что было мочи затянула протяжную переливчатую трель.

“Да это ведь… кецаль, — подумалось вдруг. — Кецаль, поющий на ауэуете. Надо же такому случиться. Сразу два символа Мексики в одном месте. Надо бы показать птичку Труди”.

Как-то долго ее нет. Или она решила скупить все содержимое лотка и теперь не может донести все это?

Бетси села и осмотрелась по сторонам.

А это что еще, скажите на милость?!

Трое смуглых тинейджеров атаковали ее кузину, пытаясь сбить с ног и отобрать большой пакет, набитый, по всей видимости, снедью. Девчонка отчаянно сопротивлялась, но силы были явно неравны. Один из нападавших зашел сзади и облапил Труди так, что одновременно захватил ее руки в кольцо и зажал рот. Она даже не могла позвать на помощь. Второй торопливо шарил у нее по карманам. Третий упорно тянул на себя пакет.

Разъяренной пантерой метнулась Элизабет к месту потасовки.

— А ну, поганцы, оставьте ее в покое! — рыкнула она по-испански.

Подростки нагло уставились на нее.

— Ой, кто это у нас такой грозный? — дурашливо запричитал тот, который пытался завладеть провиантом. — Парни, я сейчас умру от страха!

Элизабет огляделась по сторонам. Помощи ожидать было явно не от кого. Пространство вокруг них как-то сразу опустело. Куда только подевались нянюшки с бабушками. Наверное, предпочли увести своих питомцев от греха подальше, Подростковое хулиганство — обычное явление не только для Мехико, но и для прочих городов. Хоть Нового, хоть Старого Света. И, как правило, взрослые предпочитают не особенно-то и вмешиваться. Что тут поделаешь, болезнь роста. Со временем пройдет. Перебесятся, повзрослеют.

Легко рассуждать подобным образом, когда сидишь в удобном мягком кресле с газетой в руках, небрежно стряхивая пепел с кончика сигареты и одним ухом бесстрастно внимая истерическим воплям теледикторов, озабоченных ростом подростковой преступности.

А когда вот так. Лоб в лоб. Глаза в глаза. И в этих глазах напротив не видишь ничего, кроме циничной самоуверенности, сознания собственной молодой силы, рвущейся наружу.

— Ребята, — попыталась урезонить расходившихся юношей археолог, — давайте по-хорошему разойдемся! Как будто мы ни разу и не встречались, а?

— Ну почему же так быстро? — продолжал кривляться первый, как видно, бывший здесь заводилой. — Такие классные putas, шлюшки-гринго! Может, потрахаемся где-нибудь в укромном закоулке? Прямо на травке? Она здесь клевая, мягонькая, как перина.

— Га-га-га! — захохотали его приятели.

— Ладно, — легко согласилась Бетси. — Сами захотели, детишки.

Молниеносным ударом ноги она отправила в нокаут одного из парней, продолжавших удерживать Труди. Тот грузным кулем свалился на траву.

— Ну и как, мягонько? — поинтересовалась мисс МакДугал.

Юноша ничего не ответил. Видно, был в глубокой отключке.

— Ах ты, puta! — завопил вожак и выхватил из-за пазухи нож.

— Вот это ты напрасно! — мягко пожурила его блондинка. — Так, глядишь, и ушел бы здоровым. Видно, придется тебе чуток вправить мозги, амиго.

— Puta! Puta! Puta! — словно попугай зарядил юноша.

— Маму свою называй подобным образом! — отрезала Элизабет.

Это было последней каплей, вконец взбесившей глупого щенка.

Он сделал выпад, твердо намереваясь пустить кровь “подлой белой шлюхе”.

Девушка ушла с линии атаки, сделав короткий приставной шаг левой ногой. Правой ладонью она мягко обхватила кисть нападающего, в которой поблескивал клинок. Развернувшись на все той же левой ноге по часовой стрелке, Элизабет правой рукой изо всех сил пригнула руку противника книзу, а левой схватилась за рукав его футболки чуть повыше локтя и толкнула парня вперед.

Не давая ему возможности остановиться, Бетси принялась вращать его вокруг себя по часовой стрелке, натягивая руку юноши своей правой вниз, а левой толкая выше локтя. Воспользовавшись тем, что ноги противника перестали поспевать за быстро смещающимся вперед и вниз туловищем, девушка бросила его на землю. Для верности еще и припечатала ногой живот.

Вожак не шевелился. Мисс МакДугал удовлетворенно хмыкнула и повернулась к Труди.

Оказывается, кузина тоже не тратила времени даром. Воспользовавшись тем, что внимание облапившего ее парня было отвлечено созерцанием побоища, устроенного разбушевавшейся англичанкой, баронесса фон Айзенштайн провела успешную контратаку.

Резко выдохнув, она нагнулась и поднырнула с шагом назад левой под левую руку парня. Подняв свою левую руку вверх, Регентруда положила правую ладонь на локоть его левой и выломала ее, таким образом сорвав захват. Проведя его левую вниз и вверх по дуге, она выломала запястье и ткнула здоровенного тинейджера лицом в траву.