Настя чувствовала, как постепенно угасает её радость. — Ему нравлюсь я.

— Я не верю тебе. Ты специально это говоришь. — она пыталась ей не верить.

— Я докажу. Как ты думаешь, откуда я узнала, что вы встречаетесь в шестнадцать часов у старого дуба? — Настя, правда, этого не знала. Она не верила своим ушам.

— Этого не может быть!

— Это он мне сказал. — закончила Лена.

— Ты лжёшь! — почти крикнула Настя. — Этого не может быть. — говорила она, а у самой внутри всё щемило от боли.

Они дошли до парка. Я уже был у старого дуба. На душе было не спокойно и я пошёл Насте на встречу. И вот я вижу, что Настя стоит вся бледная рядом с Леной. «Боже мой, что она успела ей наговорить?» Я подошёл быстро к ним. Первая начала говорить Лена.

— Милый, это мне?

— Нет. — резко ответил я. — Насте. Настя, пойдём отсюда.

— Я с тобой никуда не пойду. Прощай! — сказала она холодно, и, бросив цветок мне в лицо, пошла прочь.

Она ушла. Я хотел побежать за ней, но услышал слова, которые Лена говорила так, чтобы Настя не могла услышать.

— Ну что, я же говорила, что вы вместе никогда не будите! Так что не пытайся её вернуть, я не дам вам быть вместе.

Я в порыве злости схватил её за грудки.

— Слушай, гадина, я всё ровно буду с ней, и не смей нам мешать, а то убью. — сказал я ей с такой интонацией, что она меня испугалась.

— У-убь-ё-ёшь? — спросила она, заикаясь.

— Нет, конечно, но поверь мне, тебе будет очень плохо, а сейчас иди отсюда и не смей меня преследовать. Да, и скажи Нике, что ей тоже не поздоровится.

Я отпустил её и, бросив гневный взгляд, пошёл прочь.

Как больно жжёт в груди, после твоего холодного слова «прощай». Мои худшие опасения подтвердились. Как же ноет душа! Мне казалось, что я сейчас сгорю от этой обжигающей боли. «Как же ей всё объяснить? — думал я. — Она же мне не поверит. Неужели навсегда?» — думал я, и от этого боль усилилась ещё больше.

В это время Настя была дома. Закрылась у себя и зарыдала в голос. Плачь срывался на крик. «А ведь я ему даже шанс не дала. — думала она. — Неужели он всё время врал? А может, это Лена врёт?» Она не знала, как избавиться от пылающей боли. Боли, которой могло бы и не быть, если бы она послушала свой внутренний голос, и сразу ушла бы ко мне на свидание.

Всю ночь мы оба не спали. Наши души рыдали. Внутри всё горело и водой этот огонь нельзя потушить. От боли Настя в кровати свернулась клубочком. Мы плакали, как дети, зовущие маму после сна.

Утром я решил, что всё ей расскажу. «А если она не поверит? — думал я. — Тогда буду умолять её, чтобы поверила. Миша прав, бороться за счастье бывает очень трудно». С этой мыслью я пошёл в техникум.

Снега навалило полно, были даже сугробы, а он всё падал и падал. Морозец тоже был не малый.

Я решил подождать Настю около техникума. И тут увидел Нику. Внутри снова всё обожгло, но уже холодной злостью. Я спокойно подошёл к ней.

— Привет. Ну, что, рада? — с издёвкой начал я.

— Привет. Чему рада? — не поняла Ника.

— Что же вы две такие стервы, ты ещё и притворяешься. Говори, ты дала Лене адрес Насти?

— Какой адрес? Какой Лене? Чушь.

— Не ври. — прикрикнул я на неё. — Говори быстро, маленькая шестёрка Лены. Хочешь, я сделаю твою жизнь в группе невыносимой. Поверь, это я умею здорово.

— Ты не посмеешь, иначе все в группе узнают, что ты втюрился в Настюху.

У меня невольно рука сжалась в кулак. Нас увидел Миша, и сразу, оценив обстановку, подбежал, и обхватив мой кулак, шепнул мне:

— Она того не стоит. Спокойно. Пошли отсюда.

— Ты мне всё расскажешь. Благодари Миху, что он спас твоё лицо от синяка.

И мы пошли туда, где стояла Оля. Я им всё рассказал.

В это время Настя лежала в постели с температурой. Её мама суетилась возле неё и лечила. Настя не показывала маме слёз, хотя испытывала душевную боль. Но Людмила Сергеевна чувствовала, что дочке плохо.

— Детка. — ласково начала мама. — Может, расскажешь, что случилось? Это Саша тебя обидел?

— Мама, я не знаю кому верить?

Она рассказала маме всё по порядку.

— Понимаешь, я не знаю, что делать. — сказала Настя закончив рассказывать.

— Настя, доченька, а что тебе подсказывает твоё сердечко?

— Что это всё ложь, но я боюсь, а вдруг Лена правду говорила и Саша мне лгал? Лгал, что я ему нравлюсь.

— Доверься своему сердцу. Оно никогда не лжёт. Мне кажется, тебе надо его выслушать, а уж потом всё решить, а сейчас успокойся и поспи, а когда поправишься, выслушай его.

Настя, наконец, заснула, но только не её душа.

После третьей пары, я подошёл к Оле. Я сильно волновался от того, что Настя сегодня не пришла. Оля это видела и сказала мне:

— Саш, ну что ты переживаешь? Наверное, просто заболела. Пойдёшь со мной Настю проведать?

— Нет, она меня видеть не хочет, да и не удобно.

— Значит, решено, пойдём. — скомандовала Оля.

Мы пошли к Насте. Подходя к подъезду, я сказал Оле, что поднимусь позднее. Оля сказала, что окна Настиной комнаты выходят на сторону двора, и показала мне окна. На снегу под её окном я без стыда написал: «ТЫ У МЕНЯ ОДНА!» чтобы Настя видела.

Оля поднялась к Насте. Настина мама ушла на кухню, а девчонки разговорились.

— Привет, как здоровье? — спросила Оля.

— Привет, вот заболела. Как там Саша? — с беспокойством спросила Настя.

— Саша, нам с Мишей, всё рассказал. Как ты, без объяснений, могла поверить в такое про Сашу, я бы про Мишу не поверила.