с этими загадочными и творческими людьми. Это была любовь с первого взгляда. Сначала Чек, потом Дик. Я была фанаткой коротких мужских имен. Длинные навевали на меня тоску. Наша дружба с Диком тоже переросла в дикую любовь. Я пила кровь обоих братьев и никак не могла насытиться: ради меня один ушел из семьи. Напрасно. Мне казалось, любовь, нет, это была жажда мести. Съемки казались не работой, а обменом творческим опытом. Впредь, когда на моем пути попадался аппетитный талантливый режиссер, которому нужна была муза, я пыталась помочь ему. Чаще всего дело заканчивалось тем, что мне становилось скучно. Так случилось и с братьями. Они дико разругались из-за меня. Жалко, конечно, жаль. Тем более Дик предложил мне главную роль в своем новом проекте. Мне нравилось соскакивать с поезда на полном ходу. Я отказалась, потому что на горизонте уже маячил Леонардо. Только он способен был снять такой чувственный и тонкий фильм о настоящей любви. Его скромность и мудрость настолько заражали, что хотелось почаще находиться рядом с ним, близко-близко, даже если ради этого приходилось изображать плохую девочку, которая хотела стать хорошей. Но я не хотела, я хотела только одного, его одного, только его тело, его душу, его кровь.

На этом фильме он заработал уйму денег. Однако меня не интересовали кассовые сборы. История была – полная противоположность истории с братьями. Там я была молоденькой, ненасытной блондинкой. Героине, которую я играла у Леонардо, было 500 тысяч лет. Я никогда не была такой старой. В процессе съемок мне показалось, что именно столько мы были с ним знакомы. Только когда я стирала грим, я понимала, что все не так уж плохо. С той самой роли возраст перестал для меня играть какую-то роль, потому что я сама могла играть в него. Так Леонардо стал моим Лео.

Эта наша любовь опровергла все стереотипы. Принято считать, что кровососы хладнокровны и жестоки, они постоянно на охоте. Нет, куда там, стоило только встретить своего человека, и начинались отношения вампиров-интеллектуалов, беспрестанно познающих друг друга, способных во имя другого пожертвовать собственным благом. Любовь наша была именно такой:

– Привет, как ты?

– Скучаю.

– Я так и подумала, раз не звонишь, значит, скучаешь.

Мы могли не звонить друг другу вечность. Речь шла о бесконечной любви. Наша любовь – это была даже не любовь, а совокупность эмоций, точнее совокупление. Когда по-настоящему любишь, остаешься самой собой, не притворяешься, не пытаешься изменить человека, принимаешь его таким, каким его открыла. И исследуешь этот остров, и пытаешься сделать его обитаемым. Любовь – это одиночество на двоих. Любить могут лишь те, кто способен принимать одиночество другого и при этом быть счастливым. Одним словом, одно эго идет в гости к другому. Если ты одинок и счастлив, то вдвоем счастье будет ощущаться вдвойне. И еще любовь – это когда смотришь на себя, а видишь целый мир. Этим самым проводником для меня был Лео. Я смотрела на себя сквозь него, и мир становился ярче.

Чем он меня зацепил? Во-первых, он на меня запал, во-вторых, он не притворялся быть хорошим, он им не был. Быть хорошим – значит быть собой. Он был собой. Нет «плохих» и «хороших» мужчин. Один и тот же мужчина может быть чувствительным, нежным, преданным с одной женщиной и неверным – с другой. Все зависит от женщины. Лео был выходцем из богатой миланской семьи. Несмотря на это, он женился на русской девушке, он так и остался хладнокровным и эгоистичным. Множество романов – вот что пряталось под этой маской, благо красивых женщин вокруг режиссера – море. В его море было множество золотых рыбок. Мужчина – коллекционер, как по профессии, так и по характеру. Однажды он приехал в Россию, увидел девушку необыкновенной красоты и решил добавить ее в коллекцию бабочек. Таково его видение мира. Он заботился о благополучии семьи, любил жену и детей. Принимать по капле, как я, его принципы и образ жизни – выбор женщины. Она приняла. Моя же героиня отказалась, возможно, поэтому Лео во что бы то ни стало хотел заполучить меня в свою коллекцию. Я знаю многих, кого подобная жизнь сделала счастливыми, еще больше несчастными. Я не просила его разводиться, он сделал это сам и сам предложил мне главную роль. Сделал он это, между прочим, в кафе, за чашкой чаю.

– Там их много? – умыкнула я еще одну клубничку из вазочки.

– Чего?

– Поцелуев.

– Да, полно.

– С вами придется целоваться?

– Нет, боже упаси.

– Тогда я точно не буду сниматься.

– Я хотел сказать, там будут губы повкуснее. Съемки пройдут на Лазурном побережье. Мне только нужны данные твоего паспорта, чтобы я заказал билет.

– А остальные данные вас не интересуют, – высасывала сок из клубники.

– Меня интересует все, но у тебя будет отдельный пентхаус.

– Я думала, что чудес не бывает.

– Но волшебники случаются.

– Вы хотели сказать фокусники?

– Хорошо, пусть будут иллюзионисты.

– Спасибо, жила я с одним… сплошные иллюзии.

Возможно, были и другие причины того, что он на меня запал, меня не интересовали вещи и дорогие подарки, я не ворошила его скелетов в шкафу. Я никогда не цепляюсь за прошлое и не живу будущим. Предпочитаю настоящих мужчин в собственном соку. Вкус жизни и страсть крови – это единственное, что меня интересовало.

– Женщины все такие чувствительные? – скользнул он рукой от шеи по груди к моему соску.

– А ты как думал? Прикасаясь к моей коже, ты трогаешь душу. У меня мурашки.

– Это чувства пошли на работу.

– Знаешь, что меня больше всего пугает? Что в какой-нибудь замечательный день ты забудешь меня поцеловать, и я умру от нехватки тебя.

– Не говори глупости!

– Тогда обещай, что и ты не совершишь их.

– Обещаю.

Глупости не заставили себя долго ждать. В процессе съемок наши отношения зашли так далеко, что мы начали жить вместе, а я стала готовить, точнее сказать, экспериментировать на кухне. Если женщина начинает готовить, это означает только одно: все уже слишком серьезно. Кулинария немыслима без любви.

– Выйдешь за меня?

– Да, но сразу предупреждаю, я не умею готовить.

– Это не самое главное.

– А что главное?

– То, что ты всегда готова меня съесть.

Мы угощались друг другом на завтрак, обед и ужин. А когда настроения не было, и я хотела просто помолчать, то делала рыбный паштет. Паштет мой, надо признать, получался изумительный. А он как не в чем ни бывало мыл посуду после ужина. Это и