Если Оливер и Энтони серьезно повздорят, то ее шансы сохранить дружеские отношения с Роскотом станут равны нулю, поэтому ей необходимо во что бы то ни стало успокоить разбушевавшегося кузена.

— Честно говоря, я решила, что вмешиваться бесполезно, — медленно произнесла она. — У меня нет никакого права указывать Кит, что ей делать и чего не делать, не так ли?

— Ты могла бы дать ей понять, что мне это не понравится… Вообще-то ты права, — согласился Оливер. — Тем не менее, — раздраженно нахмурился он, — ты не должна была оставлять все как есть!

— Ну, я довела до сведения мистера Роскота, что ты и Кит… в общем, что у вас близкие отношения, — призналась Елена.

— О! — воскликнул ее собеседник. — Надеюсь, он понял намек. Я навещу Кит завтра вечером и посмотрю, как лучше всего поступить в этой ситуации. Наверное, к тому времени она уже закончит работу. Кстати, а как долго она этим занимается?

— Насколько мне известно, с того самого дня, как ты уехал в Шотландию, — сообщила Елена. — Ты прав, Кит должна уже закончить работу. Но конечно, ни один дом не останется чистым навсегда, особенно такой старый, как Холли-Лодж. Энтони может убедить ее продолжать поддерживать порядок.

— Не бывать этому! — твердо заявил Оливер. — Помочь соседу в затруднительном положении — одно дело, но выполнять за него ежедневную уборку — совсем другое!

— Ты прав, — согласилась Елена. — Будем надеяться, Кит считает так же, как ты.

— Думаю, да, — важно подтвердил Оливер. Елена поднялась и стала убирать со стола кофейные чашки.

— Я тоже так думаю, — произнесла она не менее важно. — Ведь мы не сможем заняться продажей дома, если по этому поводу возникнут разногласия.

— Хочешь сказать, что не собираешься конфликтовать с Роскотом? — мягко спросил Оливер.

Глаза Елены расширились от удивления.

— Не собираюсь, конечно, — твердо заявила она. — Он же наш потенциальный клиент. А клиенты означают получение гонорара. Ну, а гонорар, в свою очередь, означает комфорт и безопасность. Мне нравится и то и другое!

— Я всегда это знал, — ответил Оливер, устраиваясь поудобнее в плетеном кресле у камина. — Признаюсь, мне всегда было интересно, как далеко ты можешь зайти в своем стремлении сохранить эти удобства? Можешь ли ты в погоне за деньгами стать женой незнакомого человека?

Елена оценила проницательность Оливера, но она вовсе не собиралась раскрывать ему свои карты!

— Нет, котик, так далеко я не зайду! — весело ответила она. — Я никогда не вступлю в брак только ради денег! Но смею надеяться, мне посчастливится влюбиться в состоятельного человека! Ты осуждаешь меня?

— Вовсе нет! — не колеблясь, сказал Оливер. — Поговорка «С милым рай и в шалаше» определенно не про тебя, и ты достаточно умна, чтобы признать это.

Елена подалась вперед, чтобы шутливо подергать его за волосы, и на лице ее появилась озорная гримаска. Он, конечно, прав, но не должен был сообщать ей об этом столь недвусмысленно. Возможно, она недооценивала интеллект своего кузена.

Райленд не ошибся, предполагая, что Кит должна была уже закончить уборку. На следующее утро после его приезда девушка домывала последнюю комнату в доме. И очень сожалела, что финал близок. Она упорно трудилась эти две недели, но уборка действительно доставляла ей удовольствие. Кит была рада избавить дом от хаоса и мрака двух последних лет.

На первый взгляд ее работа могла показаться бессистемной, но на самом деле Кит во всем руководствовалась соображениями удобства. Именно поэтому сначала она привела в порядок спальню и ванную, а затем малую гостиную, в которой раньше любила проводить время мисс Бембридж, оставив напоследок большую гостиную, которая одновременно служила библиотекой. Девушка понимала, что смахивание пыли с такого огромного количества книг — это долгий утомительный труд.

Уже занялись ранние осенние сумерки, а Кит еще не закончила работу. Замечание Елены о замене электропроводки в доме было вполне обоснованным, и электроэнергетическое управление настаивало на этом, прежде чем вновь начать поставлять в имение электричество, поэтому пока единственными источниками освещения являлись свечи и несколько парафиновых ламп, купленных Энтони. Конечно, при таком тусклом свете нечего было и помышлять о добросовестной уборке, но ряды книжных полок стояли перед Кит молчаливым укором.

Девушка зажгла около полудюжины свечей, предварительно помещенных в бутылки, и почувствовала себя очень комфортно, гораздо комфортнее, чем в день приготовления к празднованию того злосчастного Хеллоуина.

Кит с удовольствием забралась на одно из сидений старомодного, но изящного дивана-канапе и умиротворенно оглядела комнату. Если бы дом принадлежал ей, именно эту гостиную она облюбовала бы в качестве своего укромного уголка. «Если бы только мистер Роскот вел себя чуточку дружелюбнее, — с тоской подумала она. — А пока мне остается только мечтать о том времени, когда я смогу позволить себе приобрести все книги, которые пожелаю купить!»

Энтони, бесшумно вошедший в библиотеку, в нерешительности остановился на пороге. Он не хотел беспокоить Кит, но она сама повернула голову в его сторону, словно почувствовав на себе его взгляд, и одарила Энтони несмелой улыбкой.

— Привет! Отдыхаете? — спросил он. — Вы это заслужили!

— «Да, что есть жизнь, когда, мой друг, нет времени взглянуть вокруг?»[1]— серьезно проговорила Кит. — Я не отдыхаю, я запоминаю все это. — Она сделала плавный жест рукой.

Энтони опустился на соседнюю подушку дивана и оказался совсем близко от Кит. Ему открылись новые, доселе неизвестные черты ее лица. В уголках ее губ притаились маленькие складочки, которые наверняка превратятся в более глубокие ямочки, если она засмеется. А в зеленоватых глазах можно разглядеть не только веселые крапинки, но и сокровенные мечты.

— Зачем? — поинтересовался молодой человек.

Мысли Кит бродили в ее собственном мире, поэтому она не поняла вопроса.

— Что — зачем? — переспросила она.

— Зачем вы хотите запомнить эту комнату?

— Просто потому, что она мне нравится, — пояснила девушка. — Знаете, я ведь счастливица, у меня фотографическая память. Стоит мне однажды увидеть какое-нибудь место и запечатлеть в сознании, и я смогу мысленно воспроизвести его столь живо, словно снова туда вернулась!

Энтони не ответил, и Кит внимательно посмотрела на него. Что-то в его лице напомнило девушке о чувстве острой жалости, которое она испытывала к нему прежде. Мрачные темные глаза, плотно сжатые губы — повинуясь внезапному порыву, она накрыла его ладонь своей маленькой ручкой и немедленно ощутила, как напряглись его мускулы, словно протестуя даже против такого легкого прикосновения. Кит поспешно отдернула руку.