– Господи Иисусе! – Бенджамин пытался прогнать из головы хмель. – Кому понадобилось убивать моего Антони? Все его любили...

– Выходит не все, – возразил младший полицейский, – раз пырнули ножом.

– Ну ты, грязный ублюдок! – обозлился Бенджамин.

Тут вмешался второй полицейский, и всякие формальности были забыты:

– Остынь, Бенни! А ты, Браун, заткни свою паршивую глотку. Он подтолкнул Бенджамина к стене.

– Слушай, Бен, мы долго допрашивали Лесли, но он молчит, хотя наверняка знает, кто это сделал.

Бенджамин оттолкнул полицейского.

– Если даже и знает – не скажет, он не стукач.

– Стукач не стукач, но ведь прикончили его брата!

– Убийца за это заплатит. Спасибо, что пришел, Билл. А теперь вали отсюда. Мне надо потолковать с женой.

Это было сказано тоном, не терпящим возражений, и полицейские покинули дом.

Бенджамин ткнул пальцем в Ли и сказал:

– Отправляйся в Западный Лондон к Майклу, расскажи, что случилось, и передай, пусть он и Джоффри возвращаются домой. Ну, живо!

Ли кивнул и подвел мать к отцу. Когда же Бенджамин попытался ее успокоить, она яростно оттолкнула его.

– Не трогай меня! Все несчастья из-за тебя, старый ублюдок. Ты во всем потакал сыновьям.

Мора бросилась к матери, и они крепко прижались друг к другу.

Сквозившая в голосе жены ненависть потрясла Бенджамина.

– Гарри, беги за доктором, твоя мать не в себе!

Перепуганный мальчик выскочил из комнаты, подгоняемый причитаниями Сары.

Мора тоже дрожала от страха. По лицу ее текли слезы. Антони больше нет... того самого Антони, который, хоть и дразнил ее, но был таким заботливым, а теперь лежит где-то мертвый и никогда не придет домой. Что драка с Маргарет Лейси в сравнении со случившимся? Почему плохое приходит непременно тогда, когда чувствуешь себя счастливой?

Всю ночь Мора не могла уснуть. Мать тихонько похрапывала рядом, и девочка осторожно выскользнула из постели. Приходил доктор, дал матери снотворное. Хотел сделать укол, но с ней случилась истерика. Натянув одеяло на плечи матери, Мора прокралась в коридор и спустилась вниз.

Дверь в гостиную была приоткрыта, и Мора увидела Мики. Мрачный, расхаживал он по комнате и что-то говорил. Мики был самым любимым из братьев и, пожалуй, самым красивым, по мнению Моры. У остальных мальчиков волосы тоже были темные, а голубые глаза глубоко посажены, но Мики был просто великолепен. Что-то влекло к нему и мужчин и женщин. Мора обожала его. Но сейчас это был совсем другой Мики, со стиснутыми зубами и темными тенями под глазами, злой и взбешенный.

– Клянусь, я убью ублюдков! Господи, помоги мне с ними расправиться!

– Успокойся, Мики, остынь, – сказал Джоффри.

– Остынь, говоришь? И это, когда ублюдки зарезали нашего брата?

Джоффри глотнул из стакана виски.

– Остынь и все хорошенько обдумай – вот что я тебе говорю! Поработай башкой, а не сердцем!

Майкл внезапно остановился и забарабанил кулаками о стену.

– Лучше бы я отдал ублюдкам эти стоянки такси, чем видеть Антони мертвым!

Джоффри вздохнул:

– Что делать, братишка, теперь уже ничего не поправишь. Единственное, что мы можем, – это отомстить.

– Мы разнесем на куски этих сукиных детей, чтобы и следа от них на земле не осталось!

– Вот, вот, об этом как раз я и думал. – Все уставились на Джерри Джексона, ближайшего друга Майкла, и он слегка покраснел.

– Итак, насколько мне известно, у них стоянка в Илфорде, верно? На Хай-стрит?

Все согласно кивнули.

– Прекрасно! В субботу вечером Ли со своими ребятами может отправиться к Илфорд-Пале, с тем, чтобы потом завалиться на стоянку такси к этим греческим ублюдкам и взять машину, скажем... до Уанстэда. В общем, не важно куда. Главное – везде порыскать. Если этот негодяй будет на месте, кто-нибудь из ребят отвалит и даст нам знать, тогда мы хиляем туда и бомбим их бензинкой. В ожидании сигнала можно собраться на Грин-лейн. Только должен быть кто-то, кого они не знают. Так мы проучим этих сопливых подонков!

Мики кивнул:

– Отлично, Джерри, кое-что я возьму на заметку. А тем временем мы с Джоффри и Роем, чтобы не вызвать подозрений, устроим еще где-нибудь заварушку.

– Прекрасно! Значит, договорились?

Мора слушала, затаив дыхание. Ей было страшно. Братья собираются кого-то взорвать! Девочка и прежде слышала от людей, что они грабители и способны на все. Почти все обитатели Ланкастер-роуд были такого мнения. Но никогда его не высказывали, напротив, даже симпатизировали парням, особенно Мики. Недели две назад Мора и Мики гуляли в субботу по Портобелло-роуд и остановились купить для нее фруктов. Так уличный разносчик ни за что не хотел брать у Майкла деньги, говоря, что это подарок, словно отдавать свой товар за так было для него делом обычным. Только сейчас Мора поняла, что разносчик просто боялся Майкла.

Охваченная страхом, девочка переминалась с ноги на ногу. Антони убили, а теперь братья в отместку собираются кого-то взорвать.

Внезапно входная дверь распахнулась, и на пороге появился Рой. Он был очень бледен.

– Что с тобой, принцесса? Не спится? – неестественно громко спросил он и на руках внес сестренку в гостиную. Мора сразу закашлялась, так там было накурено. Майкл протянул к ней руки, но она отстранила его и прижалась к Рою. Она не привыкла видеть Майкла таким, и он путал ее.

Неужели брат, который балует ее, дарит подарки, может взорвать человека? Она с тревогой вглядывалась в его лицо. Майкл это заметил и едва не плакал от обиды. После того, что случилось с Антони, он был сам не свой. Мора скорее это почувствовала, чем поняла, выскользнула из рук Роя и кинулась к Майклу, из груди ее вырвались рыдания. Но глаза оставались сухими.

Майкл схватил ее на руки и крепко прижал к себе, зарылся лицом в ее мягкие, сладко пахнущие волосы.

– Я хочу, чтобы Антони вернулся домой... вернулся домой! – кричала она каким-то не своим голосом, громко всхлипывая. – Взорви негодяя, Мики, чтобы от него клочья летели!

Майкл обвел взглядом собравшихся в комнате мужчин, и глаза его задержались на отце. Кто-то пробормотал: "Господи Иисусе".

Майкл прижимал сестренку к себе, пока она не успокоилась. Потом заглянул ей в лицо и с тревогой произнес:

– Послушай, принцесса, о том, что ты здесь слышала, никому ни слова! Никогда! Поняла? Даже другу! Иначе нас заметет полиция! Всех! И папу тоже.

Она мрачно кивнула:

– Я никому не скажу, Мики, даже маме.

Мора чувствовала, что именно это хотел услышать от нее Мики, и прочла в его глазах облегчение.