– Не страшно? Люди вас бояться.

– Это моя сущность. Каждый делает свое дело, но поверьте, я не всегда творю зло. Бывают промашки и в моем деле, а бывает, просто не творю, а как бы уступаю. Вот ваш случай! Разве я творю зло?

– В моем случае другая ситуация. Вы здесь не за мной пришли, а выступаете в разных ипостасях. Не так ли?

– Конечно. Я получил согласие от вас обоих на присутствие здесь. Нашу встречу и вообще развитие событий я воспринимаю, как некое приключение, авантюру, к которой я подключился без сожаления. У меня не было такого. Разговоры с людьми, их искушение это одно, а вот так не было. Я буду долго, а скорее вечно об этом помнить. Не уверен, что подобное еще повторится.

– Почему?

– А смысл? Ничего нового не спросят, так что все вопросы известны.

– А ответы?

– Прогнозируемы. Я вообще не знаю, почему он согласился. Но не ради игры. Думаю, ответчик захотел пообщаться в живую и ответить на в целом общие вопросы, которые ему задают, не единожды.

– Мы отвлеклись. Так вы не являетесь прародителем зла, а только носителем?

– Да. Я выполняю то, что предписано мне.

– Предписано? Он что дал вам указание?

– Ну, какие могут быть указания! Так случилось, что мы разошлись в методах отношения к людям.

– Тогда снова вопрос ответчику.

– Что такое добро и зло? И зачем?

– Сколько бы ни было формулировок, все они не верны, и в то же время верны. Все на грани противоречия. Эти понятия каждый пропускает через себя, через свои мысли, чувства. Что для одного зло, для другого норма. Также и с добротой. Я не ставил целью окружить мир всеобщей любовью.

– Почему? Все бы относились друг к другу с добротой, любовью, нежностью.

– И умерли бы с голоду, – подал голос сатана, – потому что человек не смог бы царствовать над природой. Ему было бы жалко каждую травинку, на которую наступил.

– Не передергивай, – отрезал Всевышний и продолжил, – человек не может быть только добрым и злым. Это все в нем одновременно. Разве можно понять, что такое добро, не узнав, что такое зло. Разве можно понять, что такое день, не узнав, что такое ночь. Я создал мир на контрастных противоречиях. Материя не может быть единой. Она существует за счет противоположностей, обеспечивая тем самым равновесие. Сначала я думал о царстве всеобщей любви, но потом понял, что это было наивно и не верно.

– Почему?

– Обычная привычка людей слушать, но часто не слышать. Я же сказал, мир создавал на контрастах. Значит должно быть и царство ненависти. И как последнему существовать?

– А что должно быть?

– Царство разумности.

– Но тогда должно быть и царство не разумности, согласно вашей логике?

– А он не глуп, – сказал сатана про меня, – ты, верно выбрал представителя. Вот это и есть попытка в создании человека, – уже посмотрев на меня, продолжил он, – Человек не всегда слушает голос разума, вот тут я и нужен.

– И что не разумность приводит в конечном итоге в чистилище? И начинается с ужаса?

– Да бросьте вы верить в сказки.

– А чего же?

– С пустоты и безвременья, – без тени улыбки вымолвил сатана.

– Но вернемся к вопросу, – продолжил я, – создав понятия добра и зла, вы создали дерево с такими, же плодами. Вы всемогущи и должны были знать дальнейшее развитие событий, когда запрещали первым людям, есть их плоды.

– Прошу снять этот вопрос, – ответил сатана, – знал или не знал, не меняет сути вещей. Оно было необходимо. К тому времени были созданы иные существа, которые для своего существования должны были чувствовать страх и доброту. Это было нужно для выживания. Да и змей искуситель знал, что это такое, как и ваш покорный слуга. Мы в то время уже были. Поэтому вопрос прошу снять. Это не провокация, это одна из сторон существования живого.

– Не очень убедительно. Правдиво ли то, что был момент, когда вы раскаялись и хотели уничтожить все на земле? Почему? Не удачное создание? Решили все исправить? Как уже говорил – поторопились?

– Так и хочется сказать «ничто человеческое мне не чуждо», хотя в сущности, как раз наоборот. Я же создал вас по своему образу и подобию. Я говорю не о внешнем виде. Я умею гневаться и прощать. Когда я посмотрел, что стали творить люди на земле я сначала недоумевал. Почему? Что им не хватает? И гнев мой нарастал. Тогда, возможно, и погорячился, подумав об увиденном. Я решил уничтожить все живое, но разум взял вверх над гневом. Нельзя карать всех за некоторых. Вы тоже ломаете старое, чтобы построить новое. Вот и я так. Зачем создавал тогда? Да и скучно будет моему духу летать над пустынной планетой. Их таких, пустынных и так достаточно во Вселенной.

– Что творилось тогда! Надо видеть,– подал реплику сатана, – но скука была бы наблюдать.

– Помолчи, – осадил его Создатель, – я решил дать еще шанс.

– Вы считаете, он был более удачным? Я имею в виду спасение после потопа?

– Нет, но я стал более терпеливым к людям. Да и другие места были на Земле, где жизнь продолжалась.

– А чем объяснить, что сначала люди жили сотни лет, а затем их жизнь резко сократилась? Они опять провинились?

– Отчасти да. Вам надо иногда обновлять свои души. Тут, кому, как повезет. Одни ко мне, другие к нему. Но все условно. Он уже упомянул об этом. Но не только это. Жить вечно – тяжело. Человек слеп к действительности. С возрастом он становиться мудрей, но слепнет сердцем. Если бы он был зрячим, разве он творил бы то, что творит? Да, отжившее, ради нового, надо менять. Но он разрушает то, что создано не им, а природой. Фактически мной. Человек слеп, потому что часто не видит ничего интересного в будущем.

– Это и послужило причиной ограничения срока жизни?

– Да. Уходить надо во время, чтобы слепота не стала ограничением для тех, идет следом.

– Кем вы себя считаете сейчас?

– Вначале создатель, а теперь – наблюдатель. Я создал этот мир, но не собираюсь вмешиваться в него. Я не вершу судьбы людей, не веду книгу судеб. Вы ее пишете сами, своими мыслями, поступками. У каждого своя жизнь, но я оказываю помощь в жизни человеку по его поведению, а не по просьбам и ожиданиям.

– Почему так?

– За редким исключением просьб две – «хлеба и зрелищ», как верно это сформулировали сами люди. А помощник в получении ответа на просьбу – он, – и