Были взяты под стражу Марфа Борецкая с внуком Василием, купеческий староста Марк Панфильев, житий человек Григорий Арзубьев, Иван Савелков, Окинф с сыном, Юрий Репехов – те, кто призывал новгородцев «битися с князем великим», о чем Иван III был хорошо осведомлен. Всех арестованных отправили в Москву. Их имущество отписали на государя.

* * *

История военных операций, приведших к подчинению Новгородской земли Московскому государству, почти вдвое увеличившему свою территорию, не была бы полной без упоминания третьего похода Ивана III на Новгород в 1479–1480 годах. Упоминание о нем сохранилось в сочинении Василия Никитича Татащева, выглядит оно достаточно убедительно. Понимая, что очередной вояж великого князя на Волхов грозит новыми опалами и карами, новгородцы затворились в своем городе. Чтобы смирить их, московским воеводам пришлось использовать артиллерию, действиями которой управлял Аристотель Фиораванти[76]. Обстрел был эффективен, и новгородцы открыли ворота перед государем и его полками.

Вступив в покорившийся город, великий князь на это раз остановился на восточной окраине города, в Славенском конце. Его временной резиденцией стал двор Евфимия Медведнова[77]. На этот раз репрессии ударили по владыке Феофилу и его окружению. Возможно, именно близкие архиепископу люди, недовольные прошлыми конфискациями церковных вотчин, пытались оказать сопротивление великому князю. Не стоит забывать о наличии в Новгороде вооруженных сил, подконтрольных Феофилу – Владычного полка, о котором после 1480 года ничего не известно. После вступления Ивана III в Новгород архиепископ был взят под стражу, его казна – конфискована.

Вслед за владыкой оказались арестованы и казнены 100 других крамольников, многих из них пытали. Убедившись, что полностью искоренить оппозиционность новгородского боярства не получается, правительство пошло на выселение («вывод») всей местной знати и их домочадцев. Уже в 1480 году 1000 семей житьих людей и купцов выслали в другие уезды страны и там глав этих семей испоместили. Также вывезены были 7000 семей черных людей[78]. Видимо, не только из самого Новгорода, но и из его «пригородов» – численность населения града Святой Софии в то время вряд ли превышала 40 тысяч человек. После «вывода» 8 тысяч семей город бы опустел.

Новые волны расправ обрушивались на Новгород в 1481/1482 году (арестованы Василий Казимир, его брат Короб, Лука Федоров, Михаил Берденев), в 1483/1484 году («поиманы» великие бояре»), в 1486/1487 году, в 1487/1488 (7 тысяч житьих людей), в 1489/1490 году[79]. Конфискованные боярские вотчины шли в поместную раздачу.

Таким образом, трансформация бывшего вечевого мира в пусть и обширное, но обычное наместничество повлекла за собой реорганизацию вооруженных сил всей страны. В отличие от наследуемых вотчин, помещик получал от великого князя землю лишь на время службы, становясь заложником должного исполнения оной. Войско, сформированное из помещиков и их военных слуг – боевых холопов, было более однородным, боеспособным, дисциплинированным и, как следствие, более эффективным в решении стоявших перед страной больших военных задач.

В год смерти великого князя Василия II и вступления на престол его сына, Ивана III, Русское государство враждовало со всеми татарскими юртами. Поэтому после кончины отца, последовавшей в 1462 году, двадцатидвухлетний Иван III вступил на престол как полностью суверенный государь, без ярлыка, полученного из Орды[80]. Естественно, в это время не выплачивалось никакой дани ханам. Во всяком случае, это объясняет действия правителя Улуг-Улуса (Большой Орды), «безбожного Ахмута» (Махмуда), задумавшего в 1465 году совершить поход на Русь, но так и не совершившего его: по Большой Орде ударил перекопский хан Хаджи-Гирей[81]. Благодаря распре между татарскими властителями, страна, копившая силы для борьбы с ними, получила нужную ей передышку.

Вскоре Махмуд был свергнут своим младшим братом, Ахмедом (Ахметом), по приказу которого в 1468 году татары «отъ Болшие Орды» напали на рязанские земли и Беспуту – московскую волость на правобережье Оки. Именно тогда Иван III ненадолго возобновил выплату дани Ахмеду (Ахмату). Необходимо было на время обезопасить южное порубежье, так как на востоке великий князь вел войну с Казанским ханством, захватившим Вятский край, непростыми были его отношения с Литвой и Новгородом, непокорство которого московский государь готовился смирить.

С Казанью отношения были нормализованы в 1469 году, когда хан Ибрагим, устрашенный действиями войска князя Юрия Васильевича Дмитровского (в русских летописях – Абреим), замирился с Москвой и выдал русский «полон за 40 лет». В 1471 году Иван III предотвратил заключение союза Литвы и Новгорода, укрепив свое влияние в северных русских землях. Настало время решить дело с Большой Ордой, правителя которой поднимал в поход на Русь Кирей Кривой, посланец короля Казимира IV. Далеко не случайно летом 1471 года внезапным нападением вятчан, руководимым воеводой Костей Юрьевым, оказался захвачен Сарай – столица Большой Орды[82]. Можно было бы сомневаться в согласованности этой атаки с Москвой, но в том же году вятчане, ведомые великокняжеским воеводой Борисом Матвеевичем Слепцом Тютчевым, ходили воевать с новгородцами в Заволочье.

Благодаря действиям вятчан в поход на Русь Ахмед (Ахмат) смог выступить лишь летом 1472 года. Шел он «со всеми князьями и силами ордынскими». О том, что хан был подговорен на войну «королемъ Казимиромъ Литовскымъ», свидетельствуют Симеоновская летопись, Московский летописный свод, другие летописи[83]. Дойдя до верховьев Дона, Ахмед не двинул войска прямой дорогой к Москве через Рязанские места, а ушел западнее, чтобы ударить по русским городам со стороны менее защищенного литовского рубежа. Путь его лежал к расположенному на правом берегу Оки небольшому городу Алексину, находившемуся в двух конных переходах от Москвы. Очевидно, идя через литовскую территорию, Ахмед (Ахмат) рассчитывал на помощь со стороны Казимира IV. На его беду, того отвлекли дела в Богемии, где сын Казимира Владислава Ягеллона начал военные действия против законного правителя, Матвея I Корвина (Матьяша Хуньяди), пытаясь занять трон, на который польского королевича пригласила мятежная чешская знать. Война затянулась на десять лет и привела к разделу Богемии.