Первые сведения о начавшемся ордынском походе в Москве получили еще в конце июня. Тогда-то и направлены были к «Берегу» воеводы «со многими силами». Татар ждали между Коломной и Серпуховым, но они пошли другим путем. Об изменении маршрута в столице узнали только 30 июля 1471 года («прииде весть к великому князю, что царь со всею Ордою идет к Олексину»). Штурм города уже шел, надо было принимать неотложные меры. К атакованному рубежу срочно выслали лучшие войска и лучших воевод – от Коломны и Серпухова к Алексину устремились полки Федора Хромого, Данилы Холмского и Ивана Стриги Оболенского. В Коломну же, а затем в Ростиславль, еще ближе к театру военных действий, выехал сам великий князь.

С начала лета на южном рубеже «во многих местех по дорогам, ждучи татар», стояли великокняжеские воеводы. В Алексине находился Семен Васильевич Беклемишев. Однако сил у него было недостаточно, поэтому великий князь приказал своему воеводе покинуть город и обороняться на левом берегу Оки. Беклемишев выполнил приказ, но жители Алексина не последовали за ним, решив сражаться до конца, хотя их «мало бяше, ни пристроя городного не было, ни пушекъ, ни пищалеи, ни самостреловъ». 29 июля передовые отряды войска Ахмеда под командой «князя» Темира (беклярибека Тимура-мангыта) подошли к городу и сразу же начали штурм укреплений. Однако алексинцам удалось отбить первые приступы врага. За ними последовали новые. Город держался три дня, пока 31 июля ордынцы, отчаявшись в своем намерении овладеть и разграбить Алексин, подожгли его, сделав примет. Все оставшиеся в крепости защитники погибли, «гражене изволиша згорети, неже предатися татаромъ»[84].

Уничтожив Алексин, татары попытались продвинуться дальше и атаковали русские войска, прикрывавшие переправы. Их обороняли отряд Семена Беклемишева и «приспевший» (пришедший) ему на выручку небольшой полк Петра Федоровича Челяднина[85]. Поначалу воеводам и их воинам удавалось сдерживать атаки татар, но долго останавливать усиливающийся натиск врага они не смогли бы – у русских лучников стали заканчиваться стрелы. К счастью, к месту разворачивающегося сражения успели подойти свежие силы. Сначала прибыл спешивший со стороны верховьев Оки («с верху рекы»), видимо, от Калуги, полк князя Василия Михайловича Верейского, затем со своим двором «с низоу рекы, отъ Серпохова» пришел дмитровский князь Юрий Васильевич Младший, брат Ивана III. Прорвавшиеся было за укрепления «Берега» татары были уничтожены, после чего возобновилась шедшая и до того перестрелка через реку.

Концентрация русских войск у переправ все усиливалась. От Козлова брода к обороняющим переправы полкам подошел со своим двором еще один брат государя, Борис Васильевич, затем появились татарские отряды служилого «царевича» Даньяра и другие великокняжеские рати. «Татари же, видевше множество полковъ христианскыхъ, побегоша за реку, а полци великого князя и всехъ князеи приидоша къ берегу, и бысть многое множество ихъ, такоже и царевича Даньара, Трегубова сына. И сеи самъ царь прииде на брегъ и видевъ многые полкы великого князя, акы море колеблющася, доспеси же на нихъ бяху чисты велми, яко сребро блистающе, и въоружени зело, и начатъ отъ брега отступати по малу. Въ нощи же тои страхъ и трепетъ нападе на нь, и побеже, гонимъ гневомъ Божиимъ»[86].

В ночь на 1 августа 1472 года Ахмед, прекратив жалкое по результатам сражение, отступил от Оки «в поле къ своей Орде». Все русские летописцы отметили, что обратно татары двигались очень быстро, опасаясь возможной погони со стороны свежих, еще не вступавших в бой русских сил. Действительно, узнав об отступлении врага, Иван III направил вдогонку часть своих отрядов в надежде отбить у отставших ордынцев русских пленных. Только убедившись в том, что татары действительно ушли, великий князь принял решение распустить войска.

Поспешное отступление Ахмеда, не решившегося продолжить штурм русских береговых укреплений и даже не попытавшегося обойти их вверх или вниз по реке, объясняется рядом причин. Во-первых, не оправдались его надежды на литовскую помощь. Во-вторых, неприятным сюрпризом для хана стал быстрый сбор главных русских сил, надежно перекрывших все близлежащие возможные пути движения войск. В-третьих, Ахмед опасался возможного удара в тыл конницы «царевича» Даньяра, сосредоточившейся на левом фланге[87]. В-четвертых, свою роль сыграла и оборона Алексина, не давшая татарам ожидаемой добычи и сорвавшая их планы внезапного прорыва к Москве. В-пятых, хан не был уверен, что русские не повторят прошлогоднего удачного нападения на его столицу, Сарай. Наконец, одной из причин прекращения похода могла стать начавшаяся в татарском войске эпидемия[88].

Отступив, Ахмед начал переговоры, стараясь дипломатическим шантажом исправить испорченное неудачным походом дело. Хана тревожило прекращение выплаты дани, что означало отказ Ивана III от признания любой формы зависимости Руси от Орды. Однако все усилия татарских послов – Кара-Кучука, затем Бачюки – были тщетными. Взятое силой право отринуть власть хана московский государь отдавать не собирался. Тем более, что именно в это время союз с ним заключил другой татарский правитель – Менгли-Гирей, давно уже враждовавший с Ахмедом[89]. Это оттягивало возможность новой войны, чем великий князь и воспользовался.