– К черту! Отворите дверь.

– Я ее закрываю. Если вы передумаете и захотите ответить на мой вопрос, номер моего телефона вам известен.

Кремер вовсе не дурак. Понимая, что было бы глупо пытаться задержать дверь ногой, поскольку мы с Вульфом вдвоем весили более двухсот килограммов, он не стал этого делать. Если бы он решился остаться на крыльце, потрясать кулаками и извергать на наши головы проклятья, мы бы его видели сквозь стекло, прозрачное с нашей стороны. Это ему было хорошо известно, поэтому он молча повернулся и ушел.

Мы с Вульфом одновременно усмехнулись.

Мистер Хоран больше не выглядывал из-за двери, он вышел в холл и стоял там; увидев, что мы приближаемся, он юркнул назад в кабинет и громко объявил:

– Приходил инспектор Кремер, Вульф захлопнул перед ним дверь. Инспектор ушел.

Фрэнсис Кокс возразила:

– Перед офицерами полиции дверь не захлопывают.

– А Вульф захлопнул.

Хоран снова сидел в кресле. Мы с Вульфом прошли на свои места. Вульф обратился к Хорану:

– Продолжим. Питер Вассоз когда-либо чистил вам обувь?

Быстрые глаза Хорана стрельнули в сторону Мерсера, но тот хмуро взирал на угол стола Вульфа и не заметил его вопрошающего взгляда.

– Нет. Полагаю, вы хотите выяснить, соврал ли я Вассозу про Эшби и его дочку? Нет. Я никогда не был знаком с Вассозом и ни разу не видел его. Как я понимаю, он всегда приходил около половины одиннадцатого, а меня в это время в правлении не бывает. Я объезжаю наших заказчиков. В тот понедельник утром я там побывал, несколько минут разговаривал с Эшби, и уехал еще до десяти.

Вульф хмыкнул:

– Ваше официальное посещение кабинета мистера Эшби в понедельник утром не имеет никакого значения, потому что любой человек при желании сумел бы войти туда незаметно через дверь из холла. Я не интересуюсь…

– Тогда зачем останавливаться на нас, если любой человек мог бы туда войти?

– У меня на то два основания: одно, более слабое, – попытка опорочить мисс Вассоз, и второе, более сильное, которое пока я не стану раскрывать. Меня не интересует, кто сообщил Питеру Вассозу сплетню про Эшби и его дочь. Сильно сомневаюсь, что вообще кто-нибудь это сделал. Меня интересует, кто об этом сообщил полиции. Вы?

– Ну, я отвечал на их вопросы… Вынужден был отвечать…

– Уж не такая вы покорная овечка, какой хотите себя изобразить. Почему это вы были «вынуждены», а? Ответить или нет относительно самого себя и своих действий в то утро зависело исключительно от вашей доброй воли, а уж сплетничать про других вас никто не мог заставить. Вы сплетничали?

– Я вообще никогда не сплетничаю. То, что я сообщил полиции, запротоколировано в их отчетах. Спросите у них.

– Спрашивал. Вы собственными ушами слышали, что я задал этот вопрос инспектору. Мне известно, что вы несколько раз просили одну сотрудницу вашей фирмы выяснить характер отношений между мистером Эшби и мисс Вассоз. Что она вам сообщила?

– Спросите у нее.

– Я спрашиваю вас.

– Повторяю: спросите ее.

– Надеюсь, что мне не придется это делать.

Вульф перевел глаза.

– Мисс Кокс, каковы были ваши взаимоотношения с мистером Вассозом?

– Между нами вообще не было никаких взаимоотношений.

Подбородок у нее был воинственно вздернут.

– Как это понять?

– Он был чистильщиком сапог.

– Но он был также отцом особы, вместе с которой вы работали. Разумеется, вы об этом знали?

– Конечно.

– Нравился ли он вам? Нравились ли вы ему?

– Я его об этом не спрашивала. Он же мне ни нравился, ни не нравился. Он был чистильщиком сапог, только и всего.

– Любезные, дружеские беседы даже с простым чистильщиком сапог не являются чем-то из ряда вон выходящим. Вы с ним часто разговаривали?

– Нет. Почти совсем не разговаривала.

– Опишите, как все обычно происходило. Он появляется в приемной, где вы сидите, а затем?

– Прежде всего он спросил бы меня, можно ли ему войти. Он сначала непременно шел в кабинет мистера Мерсера. Если же в это время у мистера Мерсера был какой-то посетитель, все зависело от того, кто этот человек. Иногда мистер Мерсер не желал, чтобы его беспокоили, и Пит шел сначала к мистеру Бушу. Комната мистера Буша находится через холл против комнаты мистера Мерсера.

– Значит, обе двери точно одна против второй?

– Нет, дверь мистера Мерсера первая слева, а мистера Буша почти в самом конце холла справа.

– После того, как Пит заканчивал с мистером Мерсером и мистером Бушем, он обычно шел к мистеру Эшби?

– Да. При этом ему приходилось пройти мимо приемной. И он непременно спрашивал у меня по дороге, нет ли у мистера Эшби важного посетителя, которому он может помешать.

– В этот день все происходило так же?

– Да.

– В вашем офисе мистер Вассоз больше никого не обслуживал?

– Никого.

– Никогда?

– Да, никогда.

– Прошу вас еще раз подумать, происходило ли в понедельник все в таком же порядке?

– Да, насколько мне известно. Когда появился Пит, у мистера Мерсера никого не было, и он сразу же прошел к нему. А позднее он высунул голову из-за угла, я молча кивнула, и он отправился в комнату мистера Эшби.

– Через сколько времени?

– Ну, я не уточняла. Минут через пятнадцать.

– Вы видели, как он вошел в кабинет мистера Эшби?

– Нет, он же в противоположном холле. Да и потом я не могла видеть, как он входит в любую дверь, потому что мой стол стоит в самом углу приемной.

– В котором часу он высунул голову из-за угла, а вы кивнули ему на дверь мистера Эшби?

– Без десяти одиннадцать или, возможно, без девяти. Полиция настаивала на точном ответе, ничего более определенного я сказать не могу.

– Насколько точны вы были в своем ответе полиции о характере взаимоотношении между мистером Эшби и мисс Вассоз?

– Вы воображаете, что вы очень умны, не так ли?

– Нет, я вовсе не умен, мисс Кокс. Я либо более, либо менее умен… Так что же вы сообщили полиции о мисс Вассоз и мистере Эшби?

– Сообщила то же самое, что и мистер Хоран. Спросите у него.

– А что вы им сказали про свои отношения с мистером Эшби? Сообщили ли, что они были близкими? И что миссис Эшби однажды просила администрацию корпорации уволить вас, потому что вы оказываете дурное влияние на ее мужа?

Мисс Кокс насмешливо улыбалась, уголки ее губ загнулись кверху.