человек, а в мае — вдвое больше. Ульбрихт жаловался, что Федеративной Республике помогают Соединенные Штаты и западноевропейские страны, поэтому западные немцы восстановили свои города, платят рабочим высокую зарплату и сокращают рабочий день. Учителя и врачи получают на Западе вдвое больше. И промышленное производство в ФРГ растет более быстрыми темпами. Ульбрихт втолковывал Хрущеву:

— Мы понимаем, что наши просьбы требуют больших жертв от вас, но вы понимаете, что нашей экономике необходимо помочь.

Хрущев не мог бесконечно отмахиваться от просьб и требований ГДР. Его собственная репутация тоже зависела от ситуации в Восточной Германии. Поэтому он удовлетворял просьбы Ульбрихта, говорил:

— Ваши заботы — это и наши заботы.

Когда Хрущев осознал, в каком бедственном положении находится ГДР, он сказал Ульбрихту:

— Мы и не подозревали, что ГДР так экономически уязвима.

Он принял решение оказать масштабную помощь, чтобы все-таки ГДР победила в соревновании с ФРГ. Тем не менее он призвал немецких товарищей тоже работать активно, учиться стоять на двух ногах, а не во всем полагаться на Москву. Он отказался дать Ульбрихту золото, чтобы тот расплатился с долгами Западу:

— Вы просите шестьдесят восемь тонн золота. Это неприемлемо. Не должно быть ситуации, когда вы покупаете товары, а мы за них платим. У нас не так много золота, мы должны держать его на случай крайней необходимости.

Ульбрихту нужно было заставить Хрущева сделать то, чего советский лидер в общем не хотел: согласиться на стену. Поле маневра для Хрущева между позицией Запада и требованием Ульбрихта перекрыть границу с Западным Берлином сужалось.

В сентябре 1960 года Ульбрихт начал действовать.

Власти ГДР потребовали от западных дипломатов, аккредитованных в Бонне, получать разрешение на посещение Восточной Германии и Восточного Берлина. Проверить серьезность намерений решил американский посол в Бонне Уолтер Даулинг. 21 сентября он прилетел в Западный Берлин, 22 сентября попытался въехать в Восточный Берлин.

Его остановил пограничник:

— Дипломаты, аккредитованные в Бонне, не могут въезжать в демократический сектор Берлина. Вам придется развернуться и ехать назад.

Посол настаивал, поскольку одновременно он был главой американской миссии в Берлине. Пограничник потребовал предъявить документы, хотя посол находился в лимузине с дипломатическими номерами и флажком. Посол показал свою дипломатическую карточку, тем самым признав право пограничников ГДР требовать документы от представителей стран-победительниц. Американца в конце концов пропустили. Он покатался по Восточному Берлину и вернулся назад.

Для Москвы инициатива Ульбрихта оказалась малоприятным сюрпризом. Посла ГДР пригласили в Министерство иностранных дел и попросили все рассказать. Советские дипломаты отметили, что их не просят предъявлять документы, когда из Восточного Берлина они переезжают в Западный.

Никита Сергеевич пытался одновременно играть на нескольких досках — хотел и решить проблему Западного Берлина, и добиться торжества социализма над капитализмом на немецкой земле, и улучить отношения с Западом. Ульбрихт же считал, что победа социализма возможна только при условии полного решения западно-берлинского вопроса. Ульбрихт делал все, чтобы обратить Хрущева в свою веру.

4 января 1961 года на заседании политбюро ЦК СЕПГ было принято решение найти способ прекратить бегство из республики. Образовали рабочую группу в составе второго секретаря ЦК Эриха Хонеккера, министра внутренних дел Карла Марона и министра госбезопасности Эриха Мильке.

Вальтер Ульбрихт хотел получить свою часть выгоды от советско-китайского конфликта и послал делегацию во главе с членом политбюро Германом Матерном в Пекин в январе 1961 года. Делегация сделала остановку в Москве. Удивленным советским друзьям восточные немцы сказали, что тема переговоров — экономика. В реальности говорили о том, как похожи проблемы Тайваня и Западного Берлина. Китайский премьер Чжоу Эньлай сказал в июне 1961 года восточногерманскому послу:

— Социалистический лагерь ведет борьбу на два фронта: один — на Востоке, другой — на Западе. Стратегический фронт — западный. Мы понимаем, какой тяжелый груз лежит на ГДР. Германия — это главная проблема. Мы поддерживаем вашу борьбу.

Хрущеву приходилось доказывать, что он более надежный партнер, чем Мао.

15 июля Ульбрихт провел пресс-конференцию. Это была еще одна попытка заставить Хрущева согласиться на стену и не дать ему отступить. Корреспондентка газеты «Франк-фуртер рундшау» поинтересовалась у Ульбрихта, означает ли его концепция превращения Западного Берлина в свободный город возведением стены?

— Я так понимаю ваш вопрос, — ответил Ульбрихт, — что в Западной Германии есть люди, которые хотят, чтобы мы мобилизовали строителей на возведение стены. Мне ничего не известно о таких намерениях. Строители в нашей стране заняты возведением домов, свободных рук нет. Нет и намерения строить стену.

На следующий день люди в ужасе побежали из ГДР, зная привычку социалистических руководителей опровергать то, что уже делается. В июле 1961 года каждый день в Западный Берлин убегала тысяча человек.

29 июня в Москве президиум ЦК КПСС обсуждал просьбу Ульбрихта собрать руководителей стран Варшавского договора. Встречу назначили на 3 августа.

Хрущев пришел к выводу, что нельзя позволить ГДР истечь кровью — если ее и дальше будут покидать самые образованные и толковые молодые люди, у социалистической Германии нет будущего. Он поручил советскому послу Михаилу Георгиевичу Первухину немедленно встретиться с Ульбрихтом и сообщить о согласии.

Ни одну из стран Варшавского договора не уведомили заранее, зачем их срочно собирают в Москве. Громыко и Андропов 28 июля доложили в президиум ЦК, что любая информация «может стать известной западным державам».

20 июля председатель КГБ Александр Николаевич Шелепин информировал Хрущева, что советская разведка выявила признаки подготовки Запада к военному конфликту и эти меры «могут представить серьезную угрозу безопасности Советского Союза». Президент Кеннеди увеличил военный бюджет на три с половиной миллиарда долларов, призвал резервистов. Он попросил Конгресс выделить двести миллионов долларов на гражданскую оборону, в том числе на строительство убежищ.

25 июля Джон Кеннеди выступил с речью, которая транслировалась по радио и телевидению. Он сказал, что в Берлине проверяются мужество и сила воли Запада:

— Мы не можем и не позволим коммунистам выбросить нас из Берлина — постепенно или силой. Мы должны выполнить обязательства перед свободными людьми Западного Берлина — обеспечивать их права и их безопасность даже перед лицом грубой силы — ради того, чтобы поддержать уверенность других свободных людей в нашем мире.

Если Хрущев и его окружение внимательно читали речь Кеннеди, то, должно быть, обратили внимание на то, что американский президент говорил исключительно о Западном Берлине. Кеннеди заметил своему помощнику Уолту Ростоу:

— Хрущев теряет Восточную Германию, а он не может себе это позволить. Он должен что-то предпринять, чтобы остановить поток бегущих из страны. Возможно, построить стену. И мы не в силах это предотвратить.

В определенном смысле