– Если честно, я знаю об этой школе давным-давно. У меня тут подружка преподавала, и, хотя она уже не живет в Неваде, я иногда заскакиваю сюда и провожу время с детьми. Когда случается быть поблизости.

Она поправила покрывало и изменила положение ног. Красный лак на ногтях мелькнул и быстро исчез.

– Как много случилось с тех пор, как мы были подростками. И переменилось.

Достаточно, чтобы превратить эгоистичную, жестокую кривляку в добрую, бескорыстную женщину? Ему не верилось, что возможны такие перемены.

– Знаю, что опоздала на двадцать лет, – сказала она мягко, – но мне жаль, что я так обошлась с тобой на рождественском празднике. Ты прав: я была избалованной, самовлюбленной и так далее. Мои родители имели деньги и влияние, и я считала, что это делает и меня богатой и влиятельной. – Ее глаза потемнели. – Я на самом деле вела себя по-свински.

Поскольку он именно так о ней и думал, то не стал утруждать себя, пытаясь оправдывать ее или утешать. Грош цена теперь ее сожалениям.

– Что я сказала тебе на той вечеринке ночью... это было жестоко и непростительно. И хотя я сознаю, что не могу заставить тебя забыть причиненные боль и унижение, все равно хочу извиниться.

Чейз сжал кулаки. Ее длинные ресницы влажно поблескивали, казалось, она искренне раскаивается. Но будь он проклят, если позволит нескольким слезинкам и сильно запоздавшему извинению убедить себя, будто она стала совершенно другим человеком.

– Что же вызвало такое чудесное преображение? – спросил он, сам удивляясь своему кислому тону.

– Мама умерла.

Он процедил проклятие.

– Мне очень жаль.

– Ничего, – тихо пробормотала она. Волосы совсем заслонили ее опущенное лицо, руки теребили край покрывала.

– Какое-то время она болела, а переживания такого рода сильно меняют человека. Лишь вчера я была кокетливой примадонной, а на другой день мой мир рухнул. Тогда я поняла, что весь свет вовсе не вертится вокруг моих желаний и что есть вещи поважнее денег и социального статуса.

Он не стал бы соглашаться с последним утверждением. Вся его взрослая жизнь ушла на то, чтобы заработать деньги и получить социальный статус, доказать, что он теперь не просто сын бедного фермера.

И то, что компания "Санчез" должна была послужить ступенью на лестнице, ведущей Чейза наверх, нет ничего случайного. Чейз годами следил за семьей Елены, чтобы знать, когда будет превосходить их в финансовом плане. И возможно, неосознанно надеясь показать им себя.

Он не желал ничего, только чтобы они увидели – и Елена в том числе, – кем он стал. Магнатом, но не отвратительным, гребущим все под себя, а вызывающим уважение и даже восхищение.

Так почему он должен чувствовать вину перед этой женщиной?

Она пережила утрату. А разве не у всех так?

Он находит ее неотразимой в постели. А кто посчитал бы иначе?

Святой она при этом не становится, а он не превращается в плохого парня.

– Вещи, которые я всегда считала важными, – продолжала она, – утратили свое значение. И все богатство и престиж отца не могли вернуть маме здоровье. Лучшее медицинское обслуживание не помогло.

– И тогда ты стала социальным работником. Пытаешься спасти мир?

– Не весь мир. Но мне хочется помогать людям. У нашей семьи достаточно денег, чтобы помогать. Даже если мы потеряем бизнес, чего мне очень не хотелось бы из-за папы, – пояснила она с нажимом, – мы все равно не пропадем. Мне хочется делать в жизни что-то, что имело бы значение.

– И ты преуспеваешь, как я погляжу.

На ее лице промелькнула улыбка.

– Пытаюсь. Так много несчастных детей, у стольких семей проблемы. Я делаю, что могу – что позволяет закон, – чтобы им было полегче.

– Теперь ты не отказываешь неуклюжим подросткам, когда они приглашают тебя потанцевать, даже если их родители бедны?

Она покраснела, смутилась.

– Не уверена, что найдется много подростков, которые захотят теперь пригласить меня танцевать, но нет. Я не стану никого унижать из-за семейного статуса или банковского счета. Особенно тебя.

– У меня теперь есть деньги. Может, поэтому я стал более приемлемым?

– Не более и не менее. Я больше не сужу людей по этим параметрам. – Она опять легла.

– Рискну снова рассердить тебя, напоминая о той вечеринке. Я правда считала тебя вполне милым. Если б не подруги и не оглядка на то, что они скажут, я, наверное, пошла бы с тобой танцевать – и с удовольствием.

Чейз не ответил, комната погрузилась в молчание. Рядом с ним Елена дышала глубоко и ровно, он понял – она уснула.

Но Чейз не мог спать, мысли не давали покоя. Ворочаясь рядом, он пытался разобраться в сказанном ею. Но всех его усилий было недостаточно, чтобы совместить "новую" Елену с девочкой из воспоминаний и женщиной, которую он ожидал увидеть в ней.

Единственное, что он знал – эта Елена пробуждает в нем непонятное беспокойство.

Следующие несколько дней в Лас-Вегасе промелькнули незаметно. Чейз проводил дни в деловых встречах, а Елена еще раз побывала в школе, сходила за покупками. Отправила открытки друзьям, хотя знала, что, вероятнее всего, возвратится раньше, чем они их получат. Купила пару серебряных с аметистами сережек для Аландры в бутике Винна.

Вечерами она сопровождала Чейза на все деловые мероприятия. Несколько раз они заказывали еду в номер, ужиная перед телевизором.

А ночью занимались любовью.

Больше разговор о рождественском празднике в доме ее родителей не заходил. Чейз с виду удовлетворился ее ответами. По крайней мере на данный момент.

Елена, конечно, не пыталась успокоить себя надеждой, что прошлое умерло и похоронено. Но была счастлива иметь то, что есть. Проводить с ним время, вспоминать о менее болезненных моментах школьной жизни и общих знакомых, спать каждую ночь в его объятиях.

Последнее больше всего ее тревожило. Ей было уж слишком удобно с ним. Заниматься с ним любовью слишком нравилось. Она слишком часто забывала об особенностях их соглашения.

Так просто было притвориться, что они – обычная пара, проводящая неделю вместе, пытающаяся узнать друг друга получше. И никаких сделок и договоренностей. Никакого шантажа, завлекшего ее сюда, никакой вины, заставившей ее поступить так, как она поступила.

Как могло такое случиться? Когда возмущение его поступком сменилось сожалением о том, что их договоренность скоро утратит силу?

Будет нелегко. Уже сейчас ее сердце сжималось, а глаза начинало щипать при мысли о времени, когда им придется пойти разными дорогами.

И этот момент уже приблизился.

Она уложила платье в чемодан, пытаясь не думать, что будет потом. Чейз отправился на последнюю встречу в Лас-Вегасе. Он упаковался еще раньше. Обратно в Техас они вылетают после ленча.