– Как это может не…

– Лидия… ты наслаждалась так же, как я, или нет?!

Она, не сводя с него глаз, подняла подбородок еще выше.

– Да. Конечно, да. Но ты, как признанный любимец женщин, прекрасно все знаешь. Так что это вряд ли явилось для тебя сюрпризом.

Роберт фыркнул:

– Когда речь идет о тебе… и твоей сестре, меня уже ничто не может удивить. Однако сначала давай уточним: ты наслаждалась нашей встречей?

Глаза Лидии вызывающе сверкнули.

– Если так уж хочешь знать, да, и очень. Все было прелестно.

Прелестно? Сам он выбрал бы такие эпитеты, как «поразительно, невероятно, незабываемо». Но «прелестно»?!

– Но, невзирая ни на что, – продолжала Лидия тоном, исполненным твердой решимости, – я хочу, чтобы между нами все было абсолютно ясно. И не желаю слушать всякую чепуху насчет того, что ты обязан предложить мне руку, потому что мы… были близки. Повторяю, никаких предложений, сделанных из ложно понятого благородства. Мало того, если кто-то пронюхает, как все было, и начнет настаивать, я без обиняков дам понять, что сама соблазнила тебя, а не наоборот. – И, повернувшись, с гордым видом Лидия направилась к гостинице.

Прекрасно. Ничего не скажешь, прекрасно!

Роберт догнал Лидию, сжал ее локоть и повел дальше, грустно распрощавшись с такой привлекательной до этого момента идеей заявить ей, что необходимость выйти за него замуж диктуется правилами приличия.

Они оказались напротив гостиницы. Из-за того что они прибыли в Аптон-Грейндж на повозке, Лидия не надела патены; чтобы перенести ее через раскисшую дорогу, Роберт взял ее на руки. А пока нес ее к крыльцу, обдумывал, как лучше объяснить ей все произошедшее. Ему не хотелось признать истинную причину, по которой он был твердо намерен жениться на ней, и, уж во всяком случае, пускаться в объяснения. В конце концов, есть и другие способы опровергнуть ее аргументы: недаром его прозвали повесой.

Он стоял у крыльца гостиницы, отмечая упорное молчание Лидии. Именно это молчание заставило его настороженно оглядеть ее.

Ее отсутствующий взгляд подтвердил, что она упорно думает, планирует, что-то замышляет. Дурной знак. Особенно если мечтаешь о спокойной, счастливой жизни вдвоем с любимой женой.

– Что? – неожиданно спросил он.

Лидия встрепенулась, вскинула голову и, поколебавшись, пробормотала:

– Ничего…

Роберт сжал кулаки и сказал себе, что это не важно. Отныне он все равно не выпустит ее из виду. Во всяком случае, пока не поговорит с ее отцом и не услышит из ее собственных уст, что она согласна выйти за него.

Осторожно поставив Лидию на ступеньку крыльца, он подошел к скребку для обуви. Лидия не сдвинулась с места, оглядывая дорогу, ведущую в Уилтшир.

– Еще слишком грязно, чтобы рискнуть ехать в экипаже, – заметил Роберт. – Даже в моей коляске. Если ночью пойдет дождь, считай, мы заперты здесь по крайней мере до послезавтра. Но даже если дождя не будет, вряд ли до этого времени можно отправляться в путь.

Лидия фыркнула и взглянула в другом направлении, на дорогу, ведущую в Лондон.

– Там тоже все тонет в грязи, – предупредил Роберт. – На шоссе будет лучше, но до него больше двух миль, а дорога – сплошное месиво.

Лидия молча подождала, пока он закончит очищать грязь с подошв, затем повернулась и вошла в дом.

Роберт, улыбаясь про себя, последовал за ней. За стойкой стоял Билт, готовый выполнить любой приказ.

– Нам стоит поужинать, – предложил Роберт Лидии. Никогда не помешает покормить женщину после дня, проведенного в наслаждениях, особенно если намереваешься еще раз испытать это наслаждение ближайшей же ночью.

Билт вопросительно смотрел на парочку.

Лидия обернулась к Роберту. Вид у нее был рассеянный. Брови сведены к переносице.

Он чарующе улыбнулся, подошел к ней и, взяв ее руку, поднес к губам.

– Ты, вне всякого сомнения, хочешь освежиться после наших приключений, – сказал он, улыбаясь.

Лидия наклонила голову.

– Ты совершенно прав. Я немного устала.

Роберт выпустил ее руку, и Лидия пошла к лестнице. Он обратился к Билту:

– Надеюсь, миссис Билт сможет подать нам ужин?

– Разумеется, милорд, – заверил хозяин. – Через час мы накроем стол в гостиной.

Роберт кивнул и направился вслед за Лидией. Не ей одной строить планы и интриговать!

Стоя у камина в гостиной, Роберт ждал Лидию. Заслышав шаги, он повернулся.

Лидия остановилась. «Все-таки Роберт джентльмен, – подумала она, – джентльмен, на пути которого осмелятся встать лишь немногие». Несколько мгновений она упивалась видом любимого человека, но потом закрыла дверь и вошла. Только тогда она поняла, что Билт тоже здесь – наливает вино в бокалы.

Стол был накрыт на двоих: похоже, миссис Билт обо всем позаботилась. Белоснежная скатерть, сверкающие столовые приборы, красивый серебряный подсвечник в самом центре.

Роберт взял Лидию за руки, подвел ее к столу. Отодвинув стул, он дождался, когда она сядет.

– Боюсь, сегодня не будет роз, – прошептал он ей на ухо. – Сейчас середина зимы, и мы далеко от цветочных магазинов.

Лидия пожала плечами, молча наблюдая, как он садится напротив. Стоило ему кивнуть, как Билт немедленно появился с супницей и наполнил тарелки, после чего поставил супницу на буфет и удалился.

Не зная удивляться или радоваться, Лидия взяла ложку и стала есть. Как же она проголодалась! Да и Роберт не страдал отсутствием аппетита.

Как только они доели суп, в комнате немедленно возник Билт и убрал тарелки.

После его ухода Роберт стал расспрашивать Лидию о Табите.

И она не задумываясь стала рассказывать обо всех событиях, случившихся в семье за последние десять лет.

Затем, желая ответить любезностью на любезность и, если возможно, отвлечь его, Лидия стала расспрашивать Роберта о его матери, виконтессе Джеррард, с которой была знакома. К ее удивлению, Роберт оказался столь же откровенным и подробно поведал ей о своей жизни в загородном поместье и в Лондоне.

Когда Билт пришел убрать остатки бисквита, пропитанного ликером и залитого сбитыми сливками, Лидия вдруг обнаружила, что весело смеется, давно уже расслабилась и чувствует себя вполне непринужденно. Такого она уж точно не ожидала, особенно входя в эту комнату. Вид Роберта заставил ее насторожиться. Стоило им встретиться глазами, как она преисполнилась уверенности в том, что он что-то задумал, уже успел составить собственный план, преследует цель, желая что-то получить от нее.

Цель была ей не известна, но теперь ее подозрения почти улеглись. Роберт был неотразимо обаятельным и, казалось, не представлял ни малейшей угрозы.