Этот поступок говорит о Мадонне очень многое. Не имея ничего за душой, она смело вернулась в Нью-Йорк, чтобы быть хозяйкой своей судьбы. Во Франции рядом с ней были два продюсера, но она не могла воплотить свои мечты в реальность. В Нью-Йорке же все зависело только от нее. Она хотела сама вести игру. Она чувствовала, что ее талант и творческие способности помогут ей перешагнуть на новый этап своей карьеры.

Прежде чем покинуть Париж и «на пару недель» отправиться в Нью-Йорк, Мадонна пришла на репетицию Патрика Эрнандеса. «Сегодня удача улыбнулась тебе, — прошептала она, — но завтра она повернется ко мне».

«Ну и кто сегодня помнит имя Патрика Эрнандеса?» — спросила Мадонна у репортера в 1999 году.

В августе 1979 года, через три недели после возвращения из Европы, Мадонна рассказывала Уитли Сетракян о своем увлекательном путешествии. «В Нью-Йорке она жила в настоящей крысиной норе, — вспоминала Уитли. — Но она называла эту нору домом. Поэтому мы улеглись на циновку, и Мадонна рассказала мне удивительную историю о том, как летела в Париж на «Конкорде», как ей это не понравилось и как она вернулась обратно. Она поведала мне свою историю совершенно спокойно, а мне казалось, что она совершила большую ошибку. Перед ней открывались блестящие перспективы, но Мадонна совершенно не жалела о том, что вернулась.

Я была поражена тем, что она внезапно смогла войти в новый мир и отстранилась от того мира, в котором жила я. Но Мадонна понимала, что вступила в новый этап своей жизни. Она верила, что у нее еще будут и поездки в Европу, и новые возможности. Эта поездка сложилась для нее неудачно, но она получила новый заряд сил. Вернувшись из Парижа, Мадонна стала еще более самоуверенной. Вскоре после того как я уехала из Нью-Йорка, она нашла объявление, где предлагалась небольшая роль в фильме, и это ее заинтересовало.

После нескольких неудачных попыток проникнуть в мир кино Мадонна послала свои фотографии и краткое резюме режиссеру-любителю Стивену Джону Левицки. Ее привлекло его объявление в журнале, где было сказано: «Требуется женщина для малобюджетного фильма. Доминирующего типа».

Вот что вспоминает Левицки: «Я искал страстную, сексуальную, властную девушку лет двадцати, которая умела бы играть. Я получил свыше трехсот писем, в каждом из которых лежали глянцевые фотографии и резюме. Все эти письма, все фотографии были смертельно скучными. Я был полностью обескуражен, но тут мне попался еще один, последний конверт».

Когда Левицки вскрыл конверт, он увидел две маленькие цветные фотографии, одну большую черно-белую и написанное от руки письмо на трех страницах, которое он сразу же оценил. Мадонна начала со слов «я только что вернулась из Европы». Дальше она писала: «Я родилась и выросла в Детройте, штат Мичиган, где и начала свою карьеру в очень молодом возрасте.

Когда мне было пятнадцать, я начала серьезно заниматься танцами, увлекалась музыкой барокко и медленно, но верно стала опережать своих соучеников и даже учителей. Мне стало скучно. Единственное, что казалось мне интересным, — это уроки актерского мастерства».

Левицки вспоминает: «Я сразу же понял, что передо мной интересная, неординарная девушка с большими возможностями». Он обратил внимание и на то, что их дни рождения совпадают, правда, год отличался. Но привлекло его не простое совпадение. Левицки объяснял: «В ее фотографиях было что-то такое, что заставило меня встретиться с ней. На них она была очень сексуальной, но не развратной. Я получил огромное количество писем и фотографий от девушек, которые напоминали шлюх, решивших стать актрисами, или актрис, решивших стать шлюхами. Фотографии Мадонны были иными. На одном снимке она красила губы розовой помадой, сидя на автобусной остановке. В ней было нечто удивительно соблазнительное, какая-то хрупкость и невинность, которые сразу же меня привлекли. Я понял, что мне нужно с ней встретиться. Поэтому мы назначили встречу в парке на Вашингтон-сквер».

Мадонна пришла на встречу в обтягивающей красной мини-юбке. Как всегда, она была преисполнена уверенности в себе. «Можно было подумать, что ее резюме было идеальным, а опыт подобных встреч огромным, — с улыбкой вспоминал Левицки. — Она была потрясающей».

«Что ж, я снимусь в вашем фильме, — сказала Мадонна режиссеру. — Но в нем не должно быть никакого секса».

«А кто говорил о сексе?» — возмутился Левицки.

Мадонна достала свою косметичку и стала наносить розовую помаду на губы, подправляя линию своим розовым пальчиком так же, как на фотографии, столь заинтересовавшей режиссера. «Просто знай, — лениво сказала девушка, — что между нами не должно быть секса. Это понятно?»

«Тогда я не понял, но теперь отлично понимаю, что она провела нашу встречу совершенно правильно, — говорит Стивен Джон Левицки. — Я знал, что она прекрасно подходит для фильма. Она делала роль прямо на глазах».

Левицки нанял Мадонну для съемок в малобюджетной картине. Фильм рассказывал о странных отношениях между властной городской жительницей Бруной (Мадонна) и ее приятелем из пригорода Дэшилом (Джереми Паттнош). Когда Бруну изнасиловали в ванной комнате, она со своим приятелем решает использовать ее «сексуальных рабов», чтобы принести насильника в жертву сатане. «Я ни разу не попросил ее снять одежду, — вспоминал Левицки. — Она делала это сама, стоило ей оказаться на площадке. Она совершенно естественно воспринимала свою наготу. Это не походило на порнографию. Она была очень страстной и интересной. Мы начали снимать в октябре 1979 года. Мадонна всегда была полна энергии, всегда готова к импровизациям. Мне иногда приходилось давить на нее. Мы часто ссорились, оскорбляли друг друга. С Мадонной можно было общаться только так. Она оскорбляет вас, вы оскорбляете ее… А потом она понимает, что вы ее любите.

Она много рассказывала о своей жизни, о смерти матери и о том, как это событие на нее повлияло. Я знал, что она чувствует. Она должна была сама заботиться о себе, потому что никогда бы не позволила кому-нибудь другому сделать это для нее из страха впасть в зависимость от другого человека и потерять его. Поэтому я отлично понимал Мадонну. У нее был отец, который, как она считала, не одобрял ее поступков. В нашем фильме была довольно смелая сцена, и я помню, как Мадонна сказала: «О господи, что сказал бы отец, если бы это увидел!» Я спросил ее: «Ты покажешь отцу свой фильм?» И она ответила: «Обязательно!» Я почувствовал, что она хочет бунтовать просто ради того, чтобы бунтовать. Она хотела, чтобы отец понял, что она живет так, как ей хочется. Это было ее основной движущей силой. Она стремилась доказать, что ни от кого не зависит, ни от так рано покинувшей ее матери, ни от сурового отца».

Первые малобюджетные фильмы других актрис редко запоминаются, и Мадонна в этом смысле не стала исключением, хотя ее фильм рассказывал о человеческом жертвоприношении. Сценарий был посредственным, звук никуда не годным, да и игра актеров, включая Мадонну, была довольно любительской и неестественной, хотя временами почти пророческой. Но все же фильм получился неплохой.

Несмотря на небольшой бюджет фильма, исполнительница главной женской роли Мадонна, с ее естественными коротко подстриженными черными волосами, играла, как настоящая звезда, которой она и стала через несколько лет. Ее партнер Расселл Лоум, появлявшийся в страстной любовной сцене, был поражен непоколебимой уверенностью в себе, исходившей от дебютантки. «Она играла так, словно у нее есть гримерша, костюмерша и целая свита, — но свиты не было, — вспоминает Лоум. — Она была очень привлекательной, никому не известной молодой женщиной, готовой командовать всеми вокруг. Уже тогда она стала пользоваться только одним именем, зная о том, сколько знаменитостей прошлого вошли в историю только под своим именем. Мэрилин, Дитрих, Гейбл, Гарбо, Лиз, Брандо. Полагаю, Мадонна считала свое имя достойным занять место в этом великолепном списке легенд».