— Не думай ни о чем, — сказал Мендарк. — Освободи свое сознание, прислушивайся только к моим посланиям в своей голове. Ищи мой голос.

Едва начав, Таллия поняла, какое это нелегкое задание. Она стала чертить на шаре линии, но они выходили неровными, почти как у Селиалы.

— Нет, нет! — проворчал Мендарк. — Ты совсем меня не слушаешь. Сосредоточься!

Еще одна попытка, теперь все пошло хорошо, Таллия наконец осознала, что от нее требуется. Они расчертили уже половину шара, как вдруг Мендарк начал соскальзывать со скамьи на пол.

— Мне нужно отдохнуть, — произнес он. — Иггур, ты не можешь подержать его?

— А что мне остается? Только не долго!

— Всего несколько минут, — взмолился Мендарк, уронив голову на колени.

Таллия была рада передышке. Даже закрыв глаза, она видела волнистые желтые линии. Неожиданно пол под ногами заходил ходуном, из трещины с шипением вырвался дым, полыхнуло белое пламя. Таллия сделала вдох, и воздух обжег ей легкие. Глаза начали слезиться.

Таллия вскочила на ноги.

— Быстрее! Наверх! — крикнула она.

Кроваво-красный шар, наполовину исчерченный желтыми линиями, растворился. Таллия почувствовала приступ дурноты. Она подхватила Малиену под руки и побежала с ней к лестнице. Казалось, они дышат парами кислоты. Большинство аркимов, расталкивая друг друга, уже мчались по лестнице.

— С дороги! — крикнул Аспер, несший беспомощную Селиалу.

— Нет же, глупец, — зарычала на него Малиена. — Пусть сильные идут первыми, иначе мы все здесь погибнем.

В панике аркимы побежали наверх. Аспер был одним из последних, он шел, сгибаясь под тяжестью своей ноши. Таллия поднималась за ним, она еле держалась на ногах, боль и дурнота усиливались. Языки белого пламени бушевали, словно волны. Все судорожно вцепились в перила, пытаясь вдохнуть обожженными легкими хоть немного воздуха.

— Ааа! — закричал Блез.

Таллия оглянулась и увидела, что пальцы аркима разжались, отпустив перила, и он с глухим стуком упал в бушующий огонь. Баситор рванулся вниз.

— Нет! — воскликнула Таллия. — Это верная смерть.

Он поднял на нее налитые кровью глаза.

— Мы обречены! — сказал он, но не стал спускаться. Наконец они добрались до основания башни. Несколько клубов дыма вырвалось из шахты, но они быстро рассеялись.

— Повторим попытку? — спросила Малиена.

— Вначале нужно починить амплископ, — ответил Мендарк, осматривая приспособление. Одна из зеркальных полусфер покорежилась, полированный конец рубинового стержня был закапан расплавленным металлом.

— Малиена, нам необходимо как можно больше полусфер, попроси своих людей не жалеть сил.

Починка амплископа заняла несколько часов. Скала не переставала дрожать, но каким-то чудом пружины в основании башни выдержали. И наконец все снова отправились вниз, понимая, что это их последний шанс.

Еще раз Мендарк вызвал кроваво-красный шар. Снова Иггур взял в руки амплископ, а Малиена начала вытягивать из скалы силу, пропуская через собственное тело и направляя в рубиновый стержень. Вновь сквозь зеркальную поверхность пробился красный луч и ударил в шар. Посыпались белые искры, с конца рубинового стержня потек металл.

Мендарк вскрикнул от боли. На руке у него вздулся огромный волдырь: неточно направленный луч скользнул по коже. Магистр чуть не упал, но усилием воли выпрямился. Его поднятая вверх рука не дрожала.

— Извини, — вымолвил Иггур без малейшего сочувствия.

— Продолжайте, продолжайте! — процедил сквозь зубы Мендарк.

Таллия чувствовала страшную слабость, но взяла гребень и открыла свое сознание Мендарку.

— Теперь сосредоточься, еще сильнее чем раньше! — закричал он.

Она стала чертить на поверхности шара желтые линии. Вначале получалось неважно. Но потом все уверенней и уверенней, впервые в жизни она ощутила полное единство с Мендарком. Наконец она прочертила последний полукруг. Таллия вздохнула с облегчением и уже собиралась опустить онемевшую руку.

— Еще не все! — воскликнули Иггур и Мендарк в один голос. — Теперь в другую сторону.

Таллия уже готова была сдаться. Оказывается, это было только полдела! Иггур тоже терпел страшные мучения, скала словно стягивала мясо у него с костей. Но, встретившись взглядом с Таллией, он заставил себя выпрямиться.

— Теперь я не отступлюсь, — произнес он слабым голосом.

Таллия начала снова, пересекая уже проведенные линии под прямым углом. Дойдя до половины, она еле слышно выдохнула:

— Рука отнимается!

Аспер подбежал, чтобы сделать ей массаж. Таллии пришлось несколько раз останавливаться и, когда Мендарк наконец был удовлетворен, упала без чувств.

Мендарк взглянул на Иггура, затем на Малиену, они были чуть живы от перенапряжения.

— А ведь нам еще предстоит трудный путь, — сказала она.

— Это, конечно, довольно жалкое подобие Ночной Страны, — произнес Мендарк. — Но другого не дано. Что ж, настала очередь мастера-картографа.

Шанд выступил вперед, поднял гребень. Поддев тремя зубцами желтые линии, он вытянул их в нескольких местах так, что шар стал бугристым.

— Вот теперь гораздо ближе к истине, — вздохнул Иггур.

— Намного, — подтвердил Мендарк.

— Там больше трех измерений, — сказал Шанд. — Но чтобы изобразить их, нужна более совершенная модель. Однако думаю, для наших целей сгодится и эта. Теперь давайте искать врата.

Лиан метался в пустоте.

— Карана! — позвал юноша, ослепленный ярким светом.

Вдруг он уткнулся носом во что-то твердое и ощутил прикосновение к гладкой теплой коже. Лиан понял, что это колено Караны, взглянув вниз, он увидел прекрасное лицо девушки, окруженное бело-голубым сиянием.

Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась довольно жалкой. Удержаться вместе было почти невозможно. Какая-то сила стремилась оторвать их друг от друга.

— Что ты там делаешь? — спросила Карана, стараясь перекричать завывания ветра. Она схватила юношу за пояс, а он, перекувырнувшись, постепенно дотянулся до ее шеи. Теперь они летели, прижавшись друг к другу, губы к губам, грудь к груди; казалось, это будет длиться вечно, время здесь не имело власти.

— Куда мы летим? — спросил Лиан.

— Не знаю. Я думала, что через врата мы попадем в Туркад. Иггур и Феламора появились оттуда.

— Мы уже должны быть на месте. Когда Тензор отправил меня через свои врата, я вынырнул на другом конце чуть ли не в ту же секунду.

У Караны промелькнула жуткая мысль.