– Этот компьютер. Это лучше всякого телевизора. Это целый мир. Тут можно столько всего найти. Хочешь, я тебя научу им пользоваться и тебе будет веселее, пока я на работе? – спросила я у удивленного домового.

– Научи, мне полезно будет. Ведь я тоже, это, знания-то коплю. А вот компьютера у нас с Анной не было, не обучен я. По телевизору я их видел, конечно, но вроде те по-другому выглядели, – сказал Тит глядя на меня глазами ребенка, нашедшего подарок под елкой. Он мечтательно разглядывал картинки на экране, а я принялась потихоньку распихивать покупки по местам. Тит, оторвавшись от экрана подскочил как ужаленный:

– Ой, хозяйка, я сейчас.

Через две минуты стол был абсолютно чистый, покупки убраны. А Тит, наливал в тарелки ароматно пахнущее харчо.

Медленно и со вкусом попивая свежезаваренный чай, я коротко пересказала Титу странную Димкину реакцию.

– Аннушка, а ты знаешь, что сделала? Во-первых, ты, как я понял, смогла-таки залезть в эту самую Надю. Да не просто залезть, а, как бы тебе это объяснить, подселиться. Слышать мысли ты не начала, а намерения ее уловить должна была. И ты, возможно, действительно видела ее глазами. Пока рано об этом говорить, но если это так, то это значит… – Тит замолчал не договорив, и как я его не дергала, он только отмахивался, отвечая, что объяснит потом. Ну вот, а я так про Димку и не узнала.

Весь вечер Тит ходил в своих мыслях, я не смогла его отвлечь даже компьютером, который так ему понравился. На мои вопросы отвечал односложно, на автопилоте прибирал какие-то вещи, вытирал невидимую моему глазу пыль, отчего я поняла, что ему так легче думается. Ну, у каждого свои методы. Отчаявшись добиться от него сегодня хоть каких-то ответов, я взяла на руки Машку и удобно расположившись в кресле, и легонечко ее почесывая, задала ей давно интересовавшие меня вопросы.

– Расскажи мне как вы жили с Анной. Чем занимались? Сколько тебе лет? Ведь мы с тобой толком и не познакомились.

Машка, тихонечко тарахтя, рассказывала мне про свою жизнь. Как она охотилась на мышей, что жили под полом, как с интересом наблюдала за Анной, варящей зелья и делающей настойки. Как любила она валяться в теплой пыли, под ярким солнышком, и зажмурив один глаз наблюдать за бегающими по двору курами. Ее голос, журчащий у меня в голове и теплый меховой бок, сделали свое дело, и я задремала.

Интерлюдия

Федор был вымотан, словно это он несколько часов мучился от боли, под глазами залегли тени, весь покрытый потом, но счастливый и спокойный.

– Благодарю тебя, бабка Марья, – отвешивая ей земной поклон, сказал Федор. – Век мне в должниках перед тобой ходить. Спасла ты нас всех. Варю с Аннушкой от смерти, а меня с Тимошкой от одиночества. Никогда я этого не забуду. Последнюю рубаху отдам, голову на плаху сложу, коль прикажешь. Спасибо тебе, бабка Марья, – снова кланяясь повторил Федор.

Марья внимательно посмотрела на Федора. Теперь он глаз не отводил. Смотрел смело. В глазах ее он видел только огромную боль и усталость старой женщины.

– Дайте мне ваши руки, – с трудом произнесла она.

Федор и Варя испуганно переглянувшись протянули ей руки. Марья, крепко схватилась одной рукой за Федора, второй за Варю, и снова замерла столбом. С трудом открыв глаза и долго, словно пустым взглядом сквозь них смотрела она на обоих. Собравшись и с трудом пересилив боль и ужас от увиденной только что картины Марья обратилась к ним дрогнувшим голосом:

– Отдайте Аннушку мне!

У Федора потемнело в глазах, Варя смотрела на Марью не веря услышанному.

– Да не волнуйтесь вы, бестолочи! – вымученно улыбнувшись сказала Марья, решив оставить серьезный разговор на потом. – Слаба больно малышка, не доносила ее Варя, еле трепыхается, может не справиться сама, не выкарабкаться. Ты Федор, с Варей сейчас быть должен. Ей пока вставать нельзя. Я заберу малышку к себе и сутки буду отмаливать, за это время окрепнет она, там травы у меня, да и дом помогает. Но без вашего дозволенья нельзя мне дитя увозить.

Федор, хоть и не желая расставаться с новорожденной дочерью ни на секунду, согласно кивнул, понимая, что без Марьиной помощи малышка может и не выжить. Варя, со слезами благодарности, кивнула тоже. Обняв и расцеловав малышку, она протянула ее Марье.

– На вашей лошадке доберусь, если позволишь. Когда вернусь, тогда и поговорим, чем отплатить мне сможете.

Закутав Анюту в теплый платок, обернув несколько раз шерстяным одеялом и накинув сверху пуховую шаль, Федор еще раз взглянул на свою малышку, положил ее в сани, и еще раз поклонился бабке Марье. Марья встала перед воротами, широко перекрестила Федора, и его подворье и тронулась в путь. Выехав на лесную дорогу, она остановилась на обочине, повернулась к уютно пускающим дымок домам ярко залитым лунным светом, снова перекрестила, теперь уже всю деревеньку, и поехала к своему дому. По щекам у нее текли слезы.

Глава 6

Проснулась я рано утром, в своей постели, от громкого звонка мобильника. Не разобрав толком кто звонит, схватила трубку и услышала голос нашего редактора, Андрея:

– Ань, срочно собирайся, твое интервью со Звягинцевым перенесли, – как всегда без приветствия затараторил он. – Сегодня в девять, будет брифинг, на котором должен быть Пашка Мухортов, но он вчера в больницу попал, так что главный решил, раз все равно ты у него интервью должна будешь брать, то ты и поедешь. И он договорился, что интервью будет сразу после пресс-конференции, надеюсь ты к нему готова?

– Андрюш, интервью должно было быть через неделю, это раз, я еще сплю, это два… – лениво промямлила я.

– Ты сейчас встаешь, просыпаешься, составляешь список вопросов, едешь на брифинг, потом берешь интервью, после этого едешь в редакцию, это и три, и четыре, и десять. Давай, Свиридова, труба зовет! – недовольно рявкнул редактор.

Трубка резко замолчала, а значит Андрюшка разговор закончил. Надо встать и выпить кофе, чтоб проснуться, это раз! А дальше, как там Андрей сказал, труба зовет, надо шевелиться.

– Тит! – закричала я на всю квартиру, и развернувшись к двери практически носом впечаталась в домового.

– Тит, ты меня до инфаркта доведешь, не подкрадывайся так, – шутливо схватилась я за сердце.

– Ты ж сама меня звала, – невозмутимо парировал домовой.

– Это да, но ты как-то не так резко появляйся, что ли, а то я с перепугу чуть коньки не отбросила.

Тит