— Надо же я уже ко всему привыкать стал, — только и успел он подумать.

К тому же, что появилось вслед за привидениями привыкнуть точно нельзя, высокий силуэт закрытый длинным серым плащом, возник прямо перед ними, из плаща торчал лысый череп обтянутый черной мертвой кожей, глаза горели красными огнями, серые тонкие губы кривились в усмешке. Тим пожалел, что хорошо видит в темноте, а тут еще Хозяин потянул костлявую руку в их сторону, в знак приветствия. Тим непроизвольного отшатнулся, на длинных пальцах Хозяина виднелись черные, немного загнутые, длинные когти, а от голоса, он непроизвольно подпрыгнул. Тим понимал, что так откровенно пялиться нельзя, но он как прикованный не мог оторвать испуганного взгляда от Хозяина погоста.

— Ну, здравствуй, колдун, — раздался тяжелый, царапающийся голос, — ты нынче не один ко мне в гости пришел.

Иван Ваныч низко поклонился, и ткнул, застывшего от такой неожиданности Тимофея, и тот с перепугу тоже отвесил низкий поклон.

— Здравствуй Хозяин, — произнес Иван Ваныч, — да привел я к тебе своего ученика, не сердись, он еще совсем молодой, но помощник и мне и тебе будет хороший.

— Я уж заметил, как вы хорошо поработали сегодня, и благодарю уже вас обоих за помощь, чем то могу вам помочь?

— Дать приют нам на сегодняшнюю ночь, я вот хочу провести обряд, да признать его наследником, так сказать официально, — засмеялся Иван Ваныч

— Никак стареешь, — проскрипел Хозяин, — столько лет не хотел никого брать.

Наставник пожал плечами, — чую время пришло для ученика, вот он и появился, так чего отказываться то было.

— Хорошо, я заверю вашу клятву, и никто ее не сможет опротестовать, если что и помогу почуять кромку, если хочешь, — снова проскрипел Хозяин.

— Хорошо бы, — спокойно ответил Иван Ваныч, — спасибо.

— Да что с тобой такое, случилось что, может, расскажешь мне, да вдруг легче станет, присядь, — сказал Хозяин, и глаза его вспыхнули яркими рубинами.

— А нет, так- то помочь ты мне не можешь, мелкие для тебя проблемы слишком, — отмахнулся наставник, но присел на скамеечку. — Враг мой старинный нарисовался, я ведь думал, что его уничтожил и сил лишил, помнишь, как то рассказывал тебе, как он резню в Тамбове устроил, и пытался все тогда на меня перевести.

Хозяин кивнул, что да помнит.

— Убить мы тогда его с Астаховым, ну тем полицейским не смогли, не успели, только отвлеклись, как он ухитрился тяжелораненым сбежать, но силы мы его точно лишили, обряд то правильно провели, да и выброс был, я тогда много из него себе вытянул. — Так он давно умереть должен был, а вот встретил его, и офигел, здоров и снова при силе, но другой заемной. — Кинулся на меня, да я еле отбился, а уж насколько он силен и не пересказать, а я то, тоже далеко не слабак, и теперь в думках, кто мог ему так помочь и главное то, через новую личину то он меня сразу признал, не думал что такое вообще возможно. — Теперь приходится скрываться, через пару недель с моим учеником в убежище уйдем, не знаю на сколько, но к тебе будем наведываться.

— Да умеешь ты колдун себе неприятности искать, подумаю над твоей загадкой, а пока начинайте.

Иван Ваныч достал два знакомых аптечных бутылька с прозрачной жидкостью и один протянул ученику.

— Пей, а какие ощущения будут, и что увидишь, не знаю, у каждого свое, но силой, если все пройдет хорошо сегодня, на год напитаешься. — Выбирай местечко удобней, ложись на землю, и пей, — напутствовал Тима наставник.

Кладбище заволокло плотным туманом, но от земли шло ощутимое тепло, призраки кружили вокруг, но близко подходить не смели.

— Пей не боясь, — проскрипел Хозяин, — в этом месте вас никто не посмеет обидеть, обещаю.

Тим молча сначала уселся между могилок, затем привычно залпом выпил и лег, свободно раскинув руки и ноги, ощущение было, что он лежит на перине, так хорошо и удобно ему было. Скосил глаза, наставник рядом сделал также, только закряхтел когда укладывался по — стариковски и тут же затих. Тим смотрел в небо, яркие звезды казалось, ему подмигивают. Вокруг него все незаметно менялось, он качался как на волнах, смутно знакомые образы проносились перед глазами, но четкости не было, только ощущение того что Тим уже не на земле. Звуки пропали, вокруг него кругом стали огромные тени, они с любопытством оглядывали Тима, но что — то сказать или сделать не пытались.

В голове Тима раздался голос Иван Ваныча, — определяю своей доброй волей тебя в свои наследники, дар или перейдет только тебе или уйдет в никуда.

И тут же несколько чужих голосов одновременно прошептали, — принято, да будет так.

Тим чувствовал, что тепло от земли впитывается в него, дает ему силу, и уже твердо знал, что этот год у него будет удачным, а наставник у него самый лучший. Стало сереть, скоро совсем рассвет, Тим встал и увидел Ивана Вановича уже на ногах.

— Ну как ты себя чувствуешь, — спросил он Тима.

— Как новенький и танцевать охота, — отозвался тот.

— Приняло его это место и здесь тебе всегда будет хорошо, так что приходи в любое время, летом, конечно, зимой то я сплю, — проскрипел рядом Хозяин. — Пора и мне спать ложиться, был рад тебя видеть колдун, и учеников ты умеешь себе подбирать. — И тот хорош был, но нет твоей вины, что он погиб, а этот еще лучше будет, береги его, и прощайте, — произнес с поклоном Хозяин погоста и растаял.

Иван Ваныч и Тим тоже поклонились ему одновременно.

А наставник произнес, — спасибо за добрые слова, и до встречи.

Говорить не хотелось, Тим с Иван Ванычем, неторопливо пошли, к машине, и какое то время ехали молча.

Но Тим вдруг спросил, — А про какого ученика говорил Хозяин кладбища и про своего врага вы мне расскажите?

— Мда, конечно надо, но так коротенько расскажу, уж слишком тут много личного, — решился рассказать наставник. — Когда то мы вместе были учениками у колдуна, стало быть, у еще моего наставника, но я оказался лучше, и как то незаметно, сначала у нас с ним было соперничество, затем уже война. — То девушку не поделили, то он у меня выгодный заказ увел, а его все больше задевало, что он по силе меня опередить не мог, вроде вначале ученичества он сильнее был, а я упорней. — Что мне не дала природа, добивал упрямством и конечно упорными занятиями. — Для того чтобы стать лучше, надо